Где собака зарыта

Мы снова в порше, едем по пустой дороге – в данном случае, по пустому двухполосному шоссе, залитому асфальтом – я на переднем сидении: что может быть лучше? По правде говоря, лучше быть могло: если бы мы слушали музыку или если бы руки Берни лежали на руле чуть более расслабленно. Он думал. Я ощущал это так, словно на меня давила какая-то мощная волна. Впрочем, эти сеансы раздумий обычно оборачивались чем-нибудь хорошим. Я наблюдал за проплывающим мимо пейзажем, чувствуя себя преотлично, и в голове у меня было совершенно пусто.

Мы перевалили через гребень холма, остановились на смотровой площадке и вышли. Люблю такие дорожные остановки. Я пометил валун, ветку и место на земле, где я учуял запах какого-то существа, которого раньше никогда не нюхал. Это всегда было очень интересным переживанием. В мире существовало множество существ, которых я видел по телевизору, но ни разу не нюхал. Бабуины, например: их я был бы не прочь понюхать. Я взглянул на Берни и увидел, что он за мной наблюдает.

– У меня такое чувство, что ты знаешь куда больше меня, приятель. Что происходит?

Я подбежал к нему, виляя хвостом. Что я знал? Множество вещей: мы с Принцессой, и эта змея, хиппи и бородатый парень с пикапом, и что-то еще, что?

Аделина. Аделина и муравьи.

Мой хвост опустился, и Берни ободряюще потрепал меня по голове.

– Пойдем поговорим с парочкой придурков, – сказал он.

Звучало неплохо.

Довольно скоро дорога оживилась. Затем мы проехали мимо нескольких придорожных трейлеров, заправочной станции, закусочной – я всегда мог определить закусочную по форме здания и по запаху, который доносился до моих ноздрей, когда мы проезжали мимо – и мы въехали в город.

– Добро пожаловать в Нигдевилль, – сказал Берни. Не слышал о таком городе, но мне нравилось бывать в новых местах.

Мы припарковались перед низким кирпичным зданием с золотой звездой на двери и вошли внутрь. За стойкой стоял мужчина в коричневой униформе, высокий и худощавый, с кривым носом, словно кто-то его специально ударил. У этого мужчины в форме на груди была золотая звезда, на голове ковбойская шляпа, а на шее – повязка, возможно, он порезался при бритье. Берни постоянно резался, когда брился, но порезы обычно располагались выше. Мужчина увидел нас и бросил заниматься тем, чем он занимался: то есть, ничем.

– Опять ты? – спросил он. В нем было что-то знакомое, но я пока не мог сообразить, что.

– Я тоже рад вас видеть, помощник шерифа, – сказал Берни. – А это Чет.

Мужчина посмотрел на меня сверху вниз. Тут я учуял его запах и начал вспоминать.

Его рука потянулась к повязке на шее, и я вспомнил еще больше.

– И что? – спросил он.

– Помочь освежить память? – спросил Берни. – Встречался раньше с Четом? – он положил руку мне на голову. Кто-то зарычал: это был я? Я тут же перестал.

– С моей памятью все в порядке, – сказал помощник шерифа. – Очень сожалею по поводу этого маленького недоразумения в Клаусон-Уэллсе, но мы не видели никакой собаки, конец истории.

– Забавно, – сказал Берни, – Потому что он видел тебя.

– А? – сказал помощник шерифа.

– Все, что нужно было сделать – это сказать мне, – продолжил Берни. – Очень просто.

– Сказать что?

– Что ты видел его, возможно, даже следил за ним какое-то время.

– Следил за ним?

Через заднюю дверь в помещение зашел еще один мужчина, высокий и худощавый, как и помощник шерифа, но с прямым носом. Я и его запах узнал. Он взглянул на Берни не слишком-то дружелюбным взглядом и сказал:

– Он вернулся.

– Но смысла в его словах все так же мало, шериф, – сказал помощник шерифа.

– Иногда такое случается, когда тебя бьют по башке, – заметил шериф. – Досадная ошибка с нашей стороны, и мы искренне сожалеем, но откуда нам было знать, что вы частный детектив с хорошей репутацией?

Когда люди злятся, это легко определить: их лица краснеют, голос становится громче, и они начинают крушить все вокруг. Берни не такой. Когда он злится – а это случается нечасто – мало что меняется. Зачастую все, что можно заметить: это то, какими твердыми становятся мышцы его челюсти. Сейчас так и было.

– Ошибку совершить может любой, – сказал Берни. Голос его не становился громче, наоборот, он заговорил только тише. – Но зачем все усложнять?

– Усложнять? – сказал помощник шерифа. На мой вкус, у всех людей глаза расположены слишком близко друг к другу, но у некоторых – как у помощника шерифа – дело с этим обстояло еще хуже, чем у других.

– Кажется, нам угрожают, – сказал шериф. Его глаза не были так близко посажены, но они были такими бледными, что, казалось, никакого цвета не имеют вовсе. Просто два черных пятна зрачков посреди белка глаз. Это сбивало с толку.

И разве шериф не был представителем закона, кем-то вроде полицейского? Обычно мне нравились копы.

– Это не угроза, – сказал Берни. – Скорее, я даю вам возможность.

– Это какую? – спросил шериф.

– Это очень редкая возможность, – сказал Берни. – Начать все сначала, без каких-либо вопросов.

– Я окончательно перестал понимать, о чем он.