Где собака зарыта

– Наверное, просто ждут более выгодных условий сделки, – сказал лейтенант. – Мы собираемся предложить нашему парню короткий срок в обмен на его показания. Полагаю, то же самое произойдет и в Рио-Локо. Сейчас у нас задержка – но лишь потому, что в офисе окружного прокурора обсуждают допустимый срок.

– Господи, – сказал Берни. – Два человека пропали без вести.

Лейтенант Стайн осушил свой бокал и встал.

– Буду держать тебя в курсе.

Берни снова уставился на кружащийся в стакане бурбон и ничего ему не ответил.

– Не могу просто сидеть дома, – сказал Берни, когда мы посидели дома некоторое время. На самом деле, никакое это не сидение – больше похоже на хождение из комнаты в комнату с остановками в кабинете, где Берни подходил к белой доске и принимался то яростно что-то на ней писать, то стирать написанное. – Надо что-то делать.

Меня это полностью устраивало. Я опередил Берни, первым подбежав к двери.

Он открыл ее, но как только мы вышли на улицу, зазвонил телефон. Из автоответчика донесся голос.

– Берн? Это Чак Экель. Позвони мне как можно быстрее, – и потом писк.

– Я ведь еще даже не обналичил этот чертов чек, – сказал Берни, – а он уже, считай, пропал.

Он очень сильно хлопнул дверью, сотрясая весь дом. Игги, должно быть, это услышал – откуда-то из его дома донеслось громкое «тяв-тяв-тяв». Я заглянул в окно, но Игги там не увидел.

Мы долго ехали из Долины в пустыню. Наступила ночь, и стало прохладно. Я вдыхал запах Берни – очень приятный для человека запах, даже немного похожий на собачий. Мы съехали с двухполосного асфальтированного шоссе, по которому ехало множество машин, на плотно утрамбованную грунтовую дорогу, где не было ни одной машины.

– Оловянные акции, – сказал Берни. – И о чем я только думал?

Я придвинулся к нему поближе.

Через некоторое время на небе появилась луна, и теперь я мог разглядеть в пустыне всякое: высокий кактус, который, казалось, двигался; пару глаз, которые словно бы горели, а вдалеке – скалу с плоской вершиной, у которой мы с Принцессой впервые встретились с Крэшем и Диско. В лунном свете скала казалась розовой, хотя, по словам Берни, мне нельзя доверять насчет цветов. Так или иначе, мне нравилось смотреть на нее ночью, была она розовой или нет. Некоторые существа, в том числе люди – особенно люди, по моему опыту – боялись ночи, но не я.

– Ред-Батт, – сказал Берни, когда мы припарковались в тени скалы. Он сощурился, пристально ее разглядывая. – Есть такая индейская легенда, что-то про то, что это первая ступенька лестницы, ведущей к звездам, – мы вышли из машины. – А потом человек оскорбил богов – обычная история – и все остальные ступеньки рухнули.

Чего? И где же они тогда были? Я огляделся, но не увидел ничего, кроме плоской, залитой лунным светом пустыни. Берни достал из бардачка фонарик.

– Или это какая-то другая скала с плоской вершиной, которая в Юте? Может быть, у этой и нет никакой истории, – он перекинул сумку с уликами через плечо и заткнул за пояс револьвер 38-го калибра. – Было бы неплохо получить настоящее образование.

Я не знал, о чем говорит Берни, но наверное, это было как-то связано со Сьюзи. Сьюзи пропала, а Аделина…

Аделина.

Аделина и эти муравьи, там, в хижине рядом с городом-призраком.

– Чет? Что такое? Вниз, приятель.

Что случилось? Я стоял на задних лапах, передние поставив на Берни. Очень плохо. Я опустился на землю, поджав хвост между ног. Берни встал рядом со мной на колени, взял мою голову в свои ладони.

– Что у тебя на уме, приятель? Что случилось?

Я умею делать один такой звук – и правда в том, что иногда он получается сам по себе – такое урчание глубоко в горле. Он не похож на рычание или лай, скорее на… Нет, не знаю. Как бы вы ни назвали этот ворчащий звук, сейчас из моего горла вырывался именно он.

Берни погладил меня по голове.

– Хотел бы я говорить на твоем языке, – сказал он. Берни встал, и мы отправились в путь. Я встряхнулся и почувствовал себя лучше. У нас еще была работа.

– По часовой стрелке или против? – спросил Берни. – Земля вращается вокруг Солнца против часовой стрелки, так что давай пойдем в обратную сторону, – я не пошевелился. Вы бы на моем месте тоже. – Чтобы повернуть время вспять, понимаешь? Подтолкнуть его в другую сторону. Мы ведь примерно этим и занимаемся, верно, приятель? – я остался там, где и был, просто ожидая, когда это кончится. Подобное настроение у Берни рано или поздно всегда проходило, и все возвращалось на круги своя. – Я про раскрытие преступлений – разве это не похоже на путешествие во времени? – я вдохнул, потом выдохнул. Ночной воздух был свежим и прохладным, просто восхитительным на вкус. Берни вгляделся в скалу. Высоко над головой висели луна и звезды. – Сейчас могло бы быть любое время, – сказал он. – Еще до испанцев, до индейцев, вообще любое время, – он постучал себя по голове. – Только вот это говорит нам «нет» и все портит.

Погодите-ка. Он что, говорил о своем мозге? Мозг Берни был одной из лучших вещей, которые у нас были – он да еще мой нос. Меня вдруг охватил страшный зуд, и я принялся неистово чесаться.

– Давай, Чет. Пошли.