Где собака зарыта?

— Ксюша… — совсем растерявшись, ответила рыжая.

Автомобиль уже выруливал на улицу, прилегающую к стадиону.

— Ты не бойся, Оксана, ничего плохого мы с тобой не сделаем, — уже более спокойным тоном продолжила я. — Нам просто нужно кое-что у тебя узнать.

И поднесла к глазам Ксюши рисунок, на котором Крашенинников по памяти изобразил того самого парня, который бил его арматурой по голове.

— Ты знаешь этого человека?

Ксюша скептически поджала губы, всмотрелась в рисунок и отрицательно покачала головой.

— Ты давно здесь работаешь?

— Где это здесь?

— В «Локомотиве».

— Я вообще там не работаю. Так, по делу зашла…

— А почему тогда прикид у тебя такой странный? — с ехидцей поинтересовалась Караваева, кивая на оранжево-синюю куртку. — Или у вас, в Старгороде, молодежная мода такая?

Ксюша презрительно взглянула на Валентину. Потом у нее в голове что-то щелкнуло, она нахмурилась и спросила:

— А вы откуда вообще?

— Из Тарасова, — решила я сказать правду. — И нам очень нужно найти этого человека, — снова указала на рисунок. — Дело в том, что он преступник.

— А вы из милиции, что ли?

Ксюша оценивающе посмотрела на Никиту, прикидывая, может ли этот парень быть сотрудником органов — в штатском.

— Нет, но это дела не меняет, — сказала я.

— Очень даже меняет, — возразила Ксюша.

Она посмурнела еще больше, наморщила лоб и вдруг улыбнулась:

— Значит, говорите, вы из Тарасова? Тогда мне все ясно.

— Что тебе ясно? — с угрозой в голосе спросила Караваева.

— А ты что так разговариваешь-то? — Ксюша явно не симпатизировала сидевшей у нее за спиной Караваевой, и я могла голову дать на отсечение, что Валя отвечала ей полной взаимностью. — И вообще, останови машину, — неожиданно взвилась девица.

— Продолжай ехать, — не обращая внимания на нее, велела я Никите.

Тот никак не отреагировал на возникшую полемику и продолжал рулить по улицам, не имея четкого направления движения.

— Так, понятно, — пассажирка поневоле вздохнула, открыла сумочку и достала оттуда сигареты. — Шпионы, что ли? А я думала, что такое только в фильмах бывает. Похищения разные там, шантаж…

— Тебе на самом деле крупно повезло, — я постаралась говорить как можно мягче. — Ты с родителями живешь или отдельно?

— А тебе какое дело?

— Ты не ерепенься особо, а выслушай. На шмотки и косметику, наверное, не хватает?

В глазах Ксюши мгновенно зажглись азартные огоньки. Она прищурилась и вся сжалась как кошка, готовая броситься на мышь.

— Короче, мы тебе забашляем, если скажешь, где его найти, — популярно объяснила я ситуацию.

— По глазам вижу, что ты его знаешь, — добавила Караваева.

— Мои глаза сродни обману, — неожиданно кокетливо продекламировала Ксюша. — А денег мне действительно не хватает, но не знаю я этого кренделя. Ничем помочь не могу. Еще вопросы есть?

Я нахмурилась. Нить ускользала из моих рук, но сдаваться мне не хотелось.

— Может быть, похожий на него? В охране стадиона должен работать.

Ксюша снова скептически покачала головой.

— Вы, говорите, из Тарасова, да? — переспросила она и, получив мой утвердительный кивок, после некоторой паузы спросила: — А сколько заплатите?

— Двести баксов, — ответила я.

На лице Ксюши отразилось презрение.

— Это неплохие деньги вообще-то, — небрежно бросила я.

— Для кого как и смотря за что, — философски заметила Ксюша. — В общем, так, девочки-мальчики… Этого, — она скосилась на рисунок, — я не знаю. Но поскольку вы из Тарасова, у меня есть кое-что другое, что я вам могу сказать, только не за двести баксов, а, скажем, за четыреста.

— И что же это такое? — насторожилась я.

— Скажем, так, это касается того судьи, который будет судить матч между «Авангардом» и «Локомотивом» через несколько дней.

— Что? Что такое? Говори немедленно! — Я чуть было не вырвала водительское сиденье с корнем, настолько резко она подалась вперед.

— Э, четыреста баксов вперед, — погрозила пальцем Ксюша.

Я, изобразив на лице недовольство, полезла к себе в сумочку и отсчитала четыре зеленые купюры.

— Вот доллары, — я продемонстрировала деньги Ксюше. — Какая у тебя информация?

Ксюша стремительно вырвала доллары из моих рук и быстро произнесла:

— Судья сегодня приехал сюда и остановился в гостинице. В какой — не знаю. Но то, что приехал, — это точно. И девчонки пойдут к нему часов в восемь вечера.

— Зачем пойдут?

— Как зачем? — искренне удивилась Ксюша. — За этим самым… — она слегка поерзала на сиденье. — Впрочем, вам как шпионам лучше знать. Мы девушки простые, тонкостей всех не понимаем. В общем… — она вздохнула. — Информацию вы получили, я деньги — тоже, — она убрала доллары в сумочку, — а теперь выпускайте меня отсюда. Вы, сами того не зная, привезли меня к самому дому. И за это вам большое спасибо.

— Открой дверь, Никита, и выпусти девушку, — приказала я.

Тот беспрекословно повиновался. Ксюша, явно довольная собой и жизненными обстоятельствами этого дня, выпорхнула из «Мерседеса» и, обретя почву под ногами, бросила в открытую дверь салона: