Где-то рядом. Часть 2

Все посмотрели на Профессора, ожидая от того реплики осуждения, но даже тот, уткнувшись в свои рукописи молчал.

— Эй, Профессор, слышите, а я вам ведь даже завидую, — сказал Санёк, — вы нашли себя, сделали что-то полезное… а мне всё лень, ничего не хочется. Зачем чем-то заниматься, если всё сделают другие? Я потребитель…

— Умирать не грустно? — спросил Санька Захар.

— Не, — ответил тот, и Захар отметил, насколько ещё молодой и наивный у Сашки взгляд. — Если бы не интернет, я бы давно спился или умер от передоза, как прочие. А так… Есть интернет, всегда можно занять себя и ни о чём не думать…

— Эх, дети, дети… — произнёс Марк. — Жалко вас, мы предавались удовольствиям, а у вас что? Даже этого нет…

В воздухе повисла пауза. Марк Григорьевич посмотрел на Захара.

Захар понимал, что ему дают возможность высказаться, но он не знал, о чём говорить. В чём каяться? Он всю жизнь был активен, работал, зарабатывал, любил женщин, любил деньги, стремился к влиянию, власти, то есть жил в лучших традициях общества, руководствуясь принципами всех успешных людей. И вот он в свои сорок три года сидит вместе с Павлушей, Сашкой, Марком Григорьевичем и надутым Профессором в палате, ожидая наступления смерти. В чём его грех?

— Да, рая мы не заслужили, но, быть может, Господь сжалится над нами… — произнёс Марк Григорьевич и перекрестился.

— Вы это серьёзно? — спросил его Захар. — Вы что, верите в Бога?

Марк Григорьевич, Павлуша, Санек посмотрели с удивлением на Захара.

— Конечно… — сказал Санёк.

— Иначе для чего же мы здесь каемся. Бог есть, и жизнь после смерти есть…

Захар с удивлением посмотрел на них, потом на Профессора.

Профессор, заметив его взгляд, поспешил сказать:

— Ну уж нет, на меня не смотрите, я человек науки…

— И что, вы в Бога, как и я, не верите? — спросил Захар.

— Я не имею права верить, я учёный, я верю только то, что доказано опытным путём…

— И что, все ваши открытия основаны исключительно на экспериментах? — спросил Сашка.

— Молодой человек, наука давно уже вышла за пределы экспериментальной физики, — ответил профессор.

— Значит, у вас нет доказательств того, что Бога нет…

— По-моему, это очевидно, — возразил Профессор.

— А вот мне что-то внутри подсказывает, что он есть, — ответил Марк Григорьевич.

— А меня мама в детстве в церковь водила, — признался Павлуша.

— По мне, если не доказано отсутствие Бога, так значит вполне логично предположить, что Он есть… Вы вот можете доказать, что Бога нет? — не унимался Санёк.

— Молодой человек, я не буду в последние часы своей жизни заниматься такой ерундой.

— А ну да… Конечно, сидите и пишите, что вы ещё съедите сегодня, как раз уже скоро ужин… — ответил Санек.

Захара разговор позабавил, но, он был весьма удивлён тем, что три человека из пяти в их палате верят в Бога.

Пришла медсестра Марина. Принесённый ею ужин оказался холодным и на вкус, признаться, был плох.

— Мариночка, что же это в вашем заведении, нас голодом хотят заморить? — пошутил Марк.

— А у нас до ужина многие не доживают, вот повара уже и не стараются, — ответила медсестра. — Вон в соседней палате уже осталось только двое.

От такого объяснения Захар окончательно потерял аппетит. Павлуша же, напротив, ничуть не смутившись, умяв ужин, запустил руки снова в свою сумку.

Марк Григорьевич, обняв медсестру за талию, принялся шептать ей на ухо что-то такое, что заставило лицо той зардеться краской.

— Всё, договорился, — шепнул Захару Марк, когда Марина, наконец, ушла. — Есть тут у них комнатка для отдыха. В десять уже все лягут, пойду туда. Не хочу умирать, лишённым внимания женщин.

Захар посмотрел в окно. Закат, пронзительный, яркий, окрасил золотым небо. Самого солнца не было видно, разве можно в городе увидеть горизонт? Но любой бы сейчас безошибочно сказал, что через час, а то и полчаса, небо станет тёмно-синим, и потом на город опуститься темнота. «Последний закат, последние лучи солнца…» — подумалось Захару, и сердце опять защемило.

— Всё не могу больше, — раздался голос Павлуши. — Всё, сил нет, живот крутит…

— Так перестань есть, — сказал ему Санёк.

— Нет, всё, это конец, сил нет… — кряхтел Павлуша, ложась.

— Э, ты чего там, — оторвал Санёк взгляд от своего смартфона.

— Не выдержу, надо таблетку пить…

Все всполошились.

— Последняя? — спросил подлетевший к кровати Павлуши Санёк.

— Да… — простонал тот.

— Э, дружище, ты это давай, держись… — приговаривал Санёк, наклоняясь над Павлушей.

— Нет, не могу. Всегда так, ем, потом мучаюсь, — стонал Павлуша. — Вот наказание. Не, не выдержу, без таблетки не обойтись. Она у меня там, в кармане…

И Павлуша попытался дотянуться.

Захар запустил руку в карман. «5 дней» — значилось на таблетке.

— Точно последняя? — спросил он.

Павлуша в ответ только закряхтел.

— Ну как же так, дорогой ты мой… — запричитал Марк Григорьевич. — Как же так. Такой молодой ещё. Да неужели эти врачи не могут ничего придумать? Вот вы учёный, — вдруг обратился он к Профессору, — к чему все ваши достижения, если вот, лежит человек, страдает, а вы и ваши открытия не могут помочь ему?

— Я в других науках специалист, — недовольно фыркнул Профессор.