Где-то там гиппопотам

– Ничего страшного, лодыжку подвернула, – мама попыталась улыбнуться, но голос у нее дрожал. – Поверить не могу, меня вытащили из реки только для того, чтобы я повредила ногу. Дура я, дура, стара я вертеться на одной ноге. Вот голова и закружилась. А потом я увидела, что сделалось с мистером Пиком. Мне совсем дурно стало, и я упала. Это же неправильно – нельзя просто так взять и избавиться от человека. Эта твоя бутылка – просто ужас какой-то.

– Это не моя бутылка, – Бену самому было неспокойно. – Но она сослужила неплохую службу. Что нам теперь с ней делать? В полицию сдать?

– И пусть они ее открывают? То-то будет весело.

Бен помог маме подняться. Пора было уходить, вода медленно, но верно заливала берег.

– Прости, что я не могу быстрее, – маме явно было больно. – Может, пойдешь вперед и поднимешь тревогу?

Бен сунул бутылку поглубже в карман и подхватил маму с нужного бока.

– Ни за что! Я тебя здесь одну не оставлю.

И они заковыляли с кочки на кочку, с трудом продираясь через жесткую траву, похожую на русалочьи волосы. Глина прилипала к ботинкам, грязь пенилась под ногами, а ветер швырял капли дождя прямо в лицо.

Мокрая шерстка землеройки слиплась – казалось, она только что чуть не утонула. Бен снял ее с плеча и посадил в нагрудный карман. Землеройка не возражала, только продолжала их подгонять:

– Как только мы отойдем подальше от берега, найдем Флама. А может, пчелы его первыми найдут. Потом разберемся с поднявшейся водой, а потом…

– Не думаю, что у нас есть хоть какой-нибудь шанс его найти, – прервала ее мама, устало качая головой.

Землеройка заволновалась и принялась горячо возражать:

– Вы ничего про пчел не понимаете. Они – искатели. Они всех сегодня нашли. Вас нашли. Бена нашли. И Флама найдут. Должны найти…

Она прервала себя на полуслове и куснула собственный хвост. Бен догадался, что она ужасно переживает. У него самого на глаза навернулись слезы, когда он вспомнил огромные колеса, уминавшие глину прямо там, куда упал сыч.

– А пчелы смогут найти папин камень? – спросил он. Бена замучили угрызения совести.

– Папин камень? – воскликнула мама. – Неужели ты его потерял? Он – особенный.

– Конечно, особенный. Поэтому-то я и дал его Фламу, – сердито ответил мальчик. – Ты сама не знаешь, до чего он особенный. Я не думаю, что он мой или даже папин.

– Почему?

Пока они ковыляли в сторону музея, Бен успел рассказать маме о Речной лошади. Он надеялся, что эта история отвлечет ее от боли в ноге. Но когда он добрался до конца, мама сказала:

– Ты думаешь, это тот самый камень? Не хочется тебя разочаровывать, но он совсем не похож на алмаз – на вид скорее старая стекляшка.

– Ты же не знаешь наверняка, – продолжал настаивать мальчик. – Что, если капитан перед смертью нашел Речную лошадь? Что, если он привез ее сюда? Он всегда это говорил. Я уверен, что Монтгомери нашел алмаз. И взял с собой, когда отправился в путь. Так в конце концов он оказался у папы.

Землеройка, вздрагивая от холода, внимательно слушала, а потом сказала:

– Этого никак не может быть. В музее никогда не было Речной лошади. Спроси у гиппопотама. Он бы знал, если бы вместе с ним в музей доставили кого-то еще. Он сам был в этой последней посылке. У него ужасно плохая память, но Речную лошадь он бы не забыл, если бы всю дорогу с ней путешествовал.

– Подожди, подожди, – прервал его Бен. – Значит, гиппопотама нашли во время последней экспедиции. Мне об этом никто раньше не говорил. А кого еще тогда привезли?

– Мало кого, – отмахнулась землеройка. – Меня, конечно, не было в комнате, когда они распаковывались, но рассказывают, что ящиков было совсем мало. Экспедицию пришлось прервать, потому что капитан заболел. Они привезли всего ничего – гиппопотама, парочку карликовых антилоп и мангуста. И да, еще ящик редких бабочек. Ими тогда многие заинтересовались.

– Хотелось бы мне посмотреть на бабочек, – произнесла мама.

Голос такой усталый. Бен догадался, что она старается предотвратить ссору.

– Ты бабочек увидишь, – твердо пообещал мальчик. – Ты все увидишь, когда мы туда доберемся. Тебе там понравится.

И замолчал, потому что тайна Речной лошади крутилась у него в голове, как бабочка, пляшущая перед глазами, – совсем близко, а дотянуться и поймать невозможно. Он почти-почти поймал эту тайну, но тут ее снова спугнула мама:

– Смотри, там свет. Кто-то идет!

Мама не ошиблась.

– Наверно, полиция наконец, – обрадовалась она.

Бен тоже повеселел.

Свет был какой-то необычный. Он быстро приближался, но двигался как-то странно, в непонятном ритме, да и светил не прямо перед собой. Что это не фонарик, ясно стало сразу.

– Поисковый прожектор, – обрадовалась мама.

Не похоже. Откуда тут взяться прожектору? Свет становился все ярче и ярче – он сверкал голубовато-белыми искрами, слепил глаза. Бен с мамой только мигали в растерянности, пока все вокруг – реку, глинистый берег, каждую травинку – не залил необычайно резкий серебристый свет. Его источник был все ближе и ближе, ближе и ближе, двигался вдоль реки, так что им приходилось щуриться, чтобы не ослепнуть.