Где-то там гиппопотам

К тому же, если судить по отражению в воде, прямо вслед за источником света двигалось огромное чудовище – какого размера, непонятно. Ростом с быка, что ли? Или слона? Какая разница – самым удивительным был яркий свет, струящийся из пасти гигантского зверя.

Гигантское создание на мгновение остановилось. Зверь медленно, можно даже сказать, осторожно закрыл пасть, мелькнули огромные, похожие на бивни зубы. От ослепительного света осталась только сияющая улыбка. Мама нервно вскрикнула. Теперь, когда источник света исчез, ночь показалась еще темнее, а тут еще ужасное чудовище размером с грузовик преграждает им путь. Мама попыталась закрыть собой сына, а Бен завопил – но совсем не от страха.

Его переполняла бурлящая радость. Головоломка внезапно сложилась. Тайна Речной лошади раскрылась. Все стало понятно: Речная лошадь – это же гиппопотам, «гиппо» по-гречески ведь и значит «лошадь». Но почему он вырос до таких размеров? И что за свет сияет в его пасти – неужели тот самый алмаз?

Глава 36. Алмаз

– Ты хочешь сказать, что это тоже твой друг? – прошептала в ужасе мама.

– Конечно, друг, – ответил Бен, но мама все равно никак не могла успокоиться.

– Ты же говорил, что он карликовый гиппопотам.

– Он раньше был немножко меньше.

– А, понятно, – но было понятно, что ей ничего не понятно. В полном недоумении мама спросила: – Так кто он – гиппопотам или Речная лошадь?

– Я и то и другое, – объяснил гиппопотам. Голос его звучал невнятно, словно он говорил с набитым ртом.

– И то и другое! – возмутилась землеройка. – И ты молчал? Даже упомянуть не удосужился!

– Я просто забыл.

– Как такое вообще можно забыть!

Прозвучал простой и ясный ответ:

– Я все забывал, потому что забыл и потерял очень важную часть самого себя.

Бен особо не вслушивался, потому что заметил в огромной пасти гиппопотама черную тень, птичью тень, тень Флама.

– Ужас какой! Эта зверюга съела сыча! – закричала мама.

– Никто меня не ел, но я тут застрял, – ответил Флам. – Каждый раз, когда я пытаюсь вылезти, он начинает уменьшаться. А если он снова уменьшится до обычного размера, нам не справиться с наводнением.

– Именно, именно, – с отсутствующим видом подтвердил гиппопотам. – Пока не получается контролировать размер.

– Вы все с ума посходили! – мама схватилась руками за голову.

– Мне кажется, тут дело в камне, который у меня на шее висит, – объяснил Флам.

– Наверняка! – воскликнул Бен. – Это же тот самый алмаз. Сними его и оставь гиппопотаму.

Сыч взъерошил перья, словно слегка обиделся.

– Рад бы, да не получается. Ты слишком сильно затянул шнурок. А потом, я же должен отнести камень Констанции.

– Зачем тебе понадобилось влетать ему в пасть? – спросила мама.

Тут вмешался гиппопотам и объяснил:

– Пчелы меня нашли и вели к вам. Но я чуть не опоздал. Я вас ждал, но в каком-то неправильном месте, с другой стороны насыпи. И тут появился экскаватор и из него вылетел Флам. Вот я его и поймал – довольно ловко, по-моему.

– Пастью поймал, – перебил его Флам.

– Но получилось, что я поймал не только сыча, но и кое-что еще. И тут такое началось.

– Я в себя пришел уже у него в пасти, гляжу – а экскаватора-то нет.

– Поверьте, у нас обоих был ужасный шок.

– Не только у вас! – от всего сердца воскликнула мама.

Гиппопотам шагнул еще ближе. До чего же он огромный!

Мама нервно ойкнула, когда Бен потянулся помочь сычу и освободить его от шнурка на шее.

– Держись подальше от этой пасти, – крикнула она. – Он тебе руку откусит.

– Не откушу, – гиппопотам даже не обиделся. – Я же вегетарианец.

– Ему можно доверять, мама, – попытался успокоить ее Бен. Пора действовать, нравится это маме или нет. Свет слепил глаза, пришлось их закрыть – но узел на мокрой веревке никак не развязывался. Надо сосредоточиться, а то ничего не получится. С закрытыми глазами лучше думается – как же работает этот алмаз?

Он волшебный, да?

Если он волшебный, к нему полагаются еще и волшебные слова. Как ведьма сказала – простые инструкции, но в них надо всю душу вложить. Что же это значит? А то, что придется расстаться с алмазом. Готов он к этому? Но это все, что у него осталось от папы. Глупость какая – весь музей принадлежит папиной семье, а он – часть этой семьи. И тут последний узелок на шнурке сразу же поддался. Теперь он точно знал, что делать.

Алмаз упал ему в руку. Флам, хлопая крыльями, вылетел из пасти гиппопотама, и Бен аккуратно положил камень гиппопотаму на язык и прошептал:

– Возьми обратно то, что тебе принадлежит, но только постарайся, пожалуйста, если можно, спасти музей.

Он проговорил эти слова, вложив в них всю душу, без остатка. И отступил на шаг.

Гиппопотам закрыл пасть. Сглотнул. Очень громко. Даже у кита получилось бы тише. Потом рыгнул – тут покраснел бы и дракон. Но гиппопотам просто широко улыбнулся, и от его улыбки на речном берегу снова стало светло, как днем.

– Я обрел свою силу. И ясность мысли!

– Может, и так, – сухо заметила землеройка. – Сколько ты еще планируешь околачиваться в столь мерзком месте?