Где-то во времени. Часть первая.

Я закончил разводить воду и стал споласкиваться. Стоило только волне тёплой воды пробежаться по всему телу, как на него тут же набрасывался мерзкий озноб. Может быть, из-за этого мысли становились всё более мрачными.

Перед внутренним взором почему-то опять всплывал тот скандал, уже почти перетёкший в битьё посуды. Которой, итак, было немного. Я обычно никогда не вмешивался в родительские выяснения отношений. Но тут ожидался такой классный вечер. Сейшен! Музыка! Так не хотелось его портить. Тогда я подскочил к отцу с глупыми, наверное, словами: «Пап, ну будь умным, сходи пока погуляй, что ли! Ты же видишь, что мать не успокоиться. Какой в этом смысл? Вы даже друг друга не слушаете! Просто орёте...» На что и получил ту самую фразу.

«Выбирай, с кем ты! Маленькая бездушная скотина! — вновь зазвучал мамин голос. — Ни хрена себе, маленькая. Сто восемьдесят сантиметров роста... Член вон, больше, чем мозги... А почему я вообще должен выбирать? Вы же оба мои родители? Что за идиотская перспектива выбора между тем, какая рука тебе дороже, левая или правая? Было бы хорошо обе сохранить!»

Настроение начало портиться со скоростью падающего самолёта. Старый кафель, запах сырости, обветшалая оконная краска и чёрная плесень по углам. Глухое эхо разбивающейся об пол воды и характерное позвякивание ковшика о тазик и вёдра — всё это угнетало ещё больше. В добавок ко всему очередной приступ озноба пробрал так сильно, что я издал сдавленный мат. Надо было как можно быстрее заканчивать с помывкой. Вытираться, одеваться и идти завтракать с Вовкой и Гариком. Или обедать, чёрт его знает, сколько сейчас времени. А там у нас будет чем заняться. Вернуться за автобусом, помочь старикам. Вот, всё предельно просто и понятно.

Но, неизвестно откуда набежавшие эмоции вовсе не собирались дать мне сосредоточиться. Создавалось такое чувство, будто-то где-то открыли кран с мыслями, которые я загонял куда подальше с того самого момента, как мы совершили первый переход и не смогли найти путь назад.

Чтобы там не происходило, я хотел вернуться домой. К маме и папе. Бабушке и дедушке. В сырую квартиру или в деревню в Казахстане. Чёрт с ним, пусть орут! Может получится их образумить? Обратить внимание на то, что они даже друг друга не слушают. А самое страшное, что даже не пытаются. Или не хотят. А ведь может всё не так плохо, как кажется. А если плохо, то надо что-то с этим делать. Зачем вот это всё устраивать каждый день...

Я сам не заметил, как тихо всхлипнул и только сейчас понял, что давно тру влажные глаза. Почему-то я был уверен, что в них попало мыло. Но это было далеко не так.

— Ну всё, хорош, — тихо приказал я сам себе. — Чего разнылся-то? Парни узнают, двести прозвищ тебе придумают. Тут с портками шуток ещё на месяц вперёд будет... Соберись, Тохан, соберись...

Я стал закругляться с помывкой, стремясь как можно быстрее покинуть холодную душевую. Может быть, одиночество так повлияло на расшатанные нервы и психику? Шутка ли, оказаться в такой передряге. Другие миры, монстры, трупы, автомат...

Впрочем, меня всё равно поразила острота всех переживаемых эмоций. Похоже это было первый раз с момента как мы оказались в другом Челябинске. Именно сейчас я почему-то вспомнил о родителях, с такой щемящей силой, что в пору было действительно забиться куда-нибудь в угол и поплакать. И почему это произошло я не имел ни малейшего представления.

Словно всегда находилась куча дел, которые меня отвлекали от этих важных, должно быть, чувств и мыслей. Неужели именно эта дурацкая подростковая обида, или бунтарский дух, застилали трезвый рассудок радостно увлекая в опасное приключение? Но ради чего? Я будто действительно забывал, что главной целью наших странствий должно было стать возвращение домой. Ведь мы все надеялись на то, что рано или поздно эти переходы между мирами вернут нас в исходную точку пространства и времени. Ведь именно за этим мы и двигались вперёд.

Озноб окончательно завладел телом. Перестало спасать даже частое обливание ковшиком тёплой воды. А Гарик по ходу был прав, рассказывая про то, что мокрое тело теряет тепло в десять раз быстрее. Впрочем, как бы не портилось настроение, нельзя было не признать приятного ощущения свежести. Я быстро ополоснул за собой тазики и согнал струйками воды хлопья грязной пены в сливную решётку, после чего прошлёпал босыми ногами по холодному кафелю и вцепился в большое махровое полотенце, от которого так же пахло затхлым шкафом и валерьянкой.

— Вот так... — протянул я, что было сил вытирая волосы и тело. — К чёрту нытьё! Всё наладится... Всё не так уж и плохо... Всё получится.

Я быстро накинул на шею медальон, невольно чертыхнувшись от прикосновения холодного металла, и стал поспешно облачаться в предоставленные обновки.