Где-то во времени. Часть первая.

На душе было паршиво. Словно там поселился комок какого-то неведомого холода. Я даже сам не мог дать себе внятного ответа на вопрос, а на сколько сейчас действительно всё это было важно? Все эти обиды, поиски себя и своего места в жизни. Вернее, подсознательного ощущения того, что никакого места на самом деле и нет. Если честно, я не понимал, что теперь делать и о чём думать.

По мере того, как я одевался, тело согревалось и вместе с этим приходило странное чувство стыда за ту слабину, которую я только что себе позволил. Стало стыдно за обиду на родителей, за жалость и к себе. Но в то же время появилась полнейшая растерянность от того, что все эти чувства были искренними. Может быть, плохими и неуместными. Может, я действительно был маленькой неблагодарной скотиной?

— Всё, всё, забыли... — протянул я, как положено одевая свитер и накидывая на плечи обдергайку. — Теперь бы побриться ещё...

Я невольно провёл руками по жёстким топорщащимся волосам отрастающей бороды.

— Жаль не успели в магазине ничего такого прихватить до того, как всё началось.

Закончив одеваться, я засунул ноги в грязные кроссовки, невольно подумав о том, что при таком раскладе свежие носки очень быстро придут в негодность. Но с этим я пока ничего не мог поделать, так как сменной обуви попросту не было. Да и не хорошо было приставать с этим вопросом к Маргарите Павловне.

Я подхватил с лавки автомат и, набросив ремень на плечо, направился к высокой двухстворчатой двери, выкрашенной белой краской. Не успел я сделать и нескольких шагов, как раздался робкий стук.

— Можно зайти? — послышался голос Людмилы Ушаковой. — Вы... Ты... Закончили мыться? Мне надо всё забрать.

— Да, да, закончил, — отозвался я, дико обрадовавшись тому, что появился благородный предлог поговорить хоть с кем-то, кроме собственных унылых мыслей. — Заходи.

Скрипнули петли, и девушка проскочила в душевую, бросив на меня быстрый взгляд.

— Я не знал, что тебе скажут тут всё убрать, — живо начал я, поднимая с пола составленную стопку из тазиков, ведра и ковшика. — Скажи куда унести.

— Да я уберу. Можешь здесь оставить.

Людмила быстро подошла к небольшому рядку деревянных шкафчиков, расположенных около окна, и стала что-то перекладывать из небольшого свёртка. Я продолжил с любопытством следить за действиями Людмилы, ожидая что она что-нибудь спросит и завяжется беседа. Но этого не происходило.

Людмила переложила какую-то мелочёвку, похожую на белую простынь и фальшфейер. Хотя, может это было и не так, но мне предмет показался очень знакомым. Наш Челябинский завод «Сигнал» производил подобные. Помниться в перестройку отец раздобыл два таких, и мы подпалили их зимой в Казахстане. Перед этим дед поручил мне «партийное задание», как он всегда говорил — насобирать огромную кучу сухой сорной травы и сложить в центре двора. Весь световой день я послушно бегал из калитки на пустырь стаскивая серые ломкие стебли и складывая в огромную кучу. Её то мы и подожгли струёй ярко-малинового пламени, когда стемнело. Даже сосед пришёл посмотреть, что у нас происходит. А мы просто разожгли огромный костёр прямо посреди зимы.

— Странная какая-то планировка у здания, — начал я, так и не дождавшись инициативы. — Оно сразу так было построено?

Я поставил тазики на край лавки, расположенной ближе всего ко входной двери.

— Я не знаю, — пожала плечами Людмила, закрыв шкафчик и посмотрев в окно. — Вроде бы говорили, что это переоборудованная постройка.

— Похоже не то, — кивнул я. — Душевая точно странная. Будто половину спортзала отгородили.

— Может быть...

Людмила повернулась, и мы встретились взглядами. Девушке тут же стало неудобно, и она быстро отвела глаза, сопроводив это огромным количеством каких-то дёрганных и абсолютно бесполезных жестов.

— Да, согласен, видок не очень, — улыбнулся я, разводя руки в сторону и демонстрируя коротковатые синие штаны. — Не очень сочетаются...

— Откуда у тебя куртка такая?

— С китайского, — хмыкнул я.

— Чего китайского?

— Рынка.

Людмила бросила быстрый непонимающий взгляд и двинулась вдоль ряда шкафчиков поправляя приоткрытые дверцы.

«Здесь китайских рынков нет? — подумал я. — Интересно. Может и Китая в этом мире нет? Хотя, само слово „китайский“ вопросов не вызвало. Да, надо запомнить на будущее, что всё, что кажется мне вполне себе очевидным, в другом мире может таковым не являться».

— Отец привёз, из командировки... — размыто протянул я, но девушка понимающе закивала.

— Я таких не видела никогда.

— Да тут не на что особо смотреть. Дешёвый материал и греет не очень. Со свитером ещё куда не шло, а так фуфло, конечно.

На самом деле я вовсе не собирался ругать свою любимую обдергайку. Минусы у неё, конечно, были, но мне нравилась. Девушка поправила все дверцы и предложила в нерешительности переминаться с ноги на ногу, думая о чём-то своём.

— Слушай, можно нескромный вопрос задать? — спросил я когда пауза стала явно затягиваться.

Людмила кивнула.

— Маргарита Павловна слишком жёсткий руководитель? Я так понял, она часто недовольство высказывает?