Где-то во времени. Часть первая.

— Смотрите, стариков раньше времени в расход не пустите! — язвительно подколол Гарик.

— Поторопитесь, молодые люди, — хмыкнула Маргарита Павловна и скрылась за дверью.

— Ну ты и дипломат, Тохан, — протянул Гарик выпуская сизое облачко дыма, когда я сбежал со ступеней и направился к буханке. — Ты на хрена автомат отдал?

Я нервно дёрнул плечами, решив не говорить парням обо всём услышанном.

— Такая доброта тебя до добра не доведёт, — многозначительно заключил Вовка, поправляя вязанную шапочку.

— Давайте, парни, поехали быстрее, — я махнул рукой указывая на Боливара.

— Я же курю, — Игорь продемонстрировал дымящуюся сигарету.

— Блин, Гарик, поехали, — раздражённо прошипел я. — В машине докуришь.

Меня начало потряхивать из-за противоречивых чувств и эмоций. Из головы никак не выходило мгновенное преображение Маргариты Павловны из строгой, но переживающей за своих подопечных, женщины, в какую-то необъяснимую садистку. И, будь она одна в этом здании, можно было спокойно уехать, оставив ей и автомат, и канистру с топливом. В конце концов, четыре патрона мало что решат, а горючкой мы и так где-нибудь разживёмся. Но как быть со стариками? Да и с Людмилой... Я даже не мог себе представить, что именно всё это время чувствовала несчастная девушка. Зато теперь от части понял, почему она максимально избегала общения с нами.

Заметив моё смятение, Мезенцев сосредоточенно посмотрел и подошёл поближе.

— Что случилось, Тохан? — тихо поинтересовался он.

— Маргарита Павловна та ещё коза... — буркнул я. — А нам ещё ей помогать и ехать хрен знает куда...

— Так это сразу понятно было, что коза, — согласно кивнул Гарик. — Автомат зачем отдал?

— Так надо было...

— А мне кажется тебя просто развели.

— Креститься надо, когда кажется, — огрызнулся я и поспешил к открытой пассажирской двери. — Ну всё, поехали!

— Чего это с ним? — услышал я за спиной недоумённой Вовкин голос.

— Понятия не имею, — сосредоточенно отозвался Гарик. — Но, зная Палыча, это не с проста.

Глава 9

Побег из города выеденных сердец

Я вёл Боливара, выдерживая безопасную дистанцию до автобуса, движущегося впереди. Барбухай действительно оказался заправленным и вполне исправным. Никаких следов присутствия водителя поблизости мы не обнаружили, а иди в заброшенный и полуразрушенный посёлок, окутанный пеленой белёсого тумана никто не собирался.

Вишняков сидел рядом на пассажирском кресле и мастерил нехитрую обвязку из брючного ремня и куска грубой верёвки, обнаруженных в салоне автобуса. На сколько я смог понять из сумбурных разъяснений, он хотел перекинуть ремень через плечо, на манер полицейской кобуры, а верёвку обмотать вокруг приклада тозки. В общем сделать что-то на подобии того, что приспособил Кайл Риз в первом терминаторе, чтобы незаметно носить дробовик. Идея была хорошей, особенно учитывая то, что обрез практически не выпирал из-под плотной шинели. Вовка оказался настолько худосочным, а шинель настолько большой что под ней оставалось очень много места. Права внешний вид оставлял желать лучшего. И это несмотря на то, что Бабах успел бережно смахнуть с одежды весь прилипший мусор. По большей части всё портили сильные заломы, сформировавшиеся на грубой ткани за много лет пребывания в сложенном виде.

За рулём барбухая был Гарик. Двигался он не слишком быстро и мне не составляло особого труда держаться за ним на небольшом удалении. Пока мы проверяли и подготавливали автобус ребята ещё неоднократно высказали мне за отданный автомат. И как бы не было велико желание объяснить ситуацию, я решил не раскрывать услышанную информацию, просто признав, что сильно затупил. В конце концов, это было слишком личным делом Людмилы, и я так и не понял причины столь безобразного поведения со стороны Маргариты Павловны.

Тем не менее невесёлые мысли продолжали крутиться в голове. Впрочем, стоило признать что-то острое чувство щемящей тоски и жалости к себе, буквально растерзавшее душу, пока я мылся, значительно притупилось. Да, я по-прежнему мог думать об этом и задаваться бессмысленными вопросами, но они словно витали где-то далеко, в фоновом режиме. Куда больше меня беспокоила перспектива дальнейшего сотрудничества с Маргаритой Павловной и предстоящая поездка со стариками.

— Ну вот хорошо. Привезём мы всех к этому бункеру, и дальше что? — спросил Вишняков, словно уловив ход моих мыслей. — Мы же не останемся?

— Нет.

— Правильно. Как мы домой вернёмся, если тут застрянем?

— А у тебя дома всё хорошо было, когда мы на концерт пошли?

Вовка не понимающе на меня посмотрел. Я и сам не до конца понял, зачем задал такой вопрос. Возможно, просто надоело сидеть в тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием деталей и мерным гудением двигателя. Музыку я включать не стал, хоть Бабах и собирался потянуться за ящиком с кассетами, но настроение было неподходящим.

— На какой концерт?

— На сейшен, Володь. На День Панка.

— А, — Вовка понимающе закивал. — Да, хорошо. А что?

— Здорово, — я неопределённо хмыкнул и пожал плечами. — Мои просто в тот день скандалили. Как обычно...

— Понятно. Как думаешь, во всех мирах время одинаково движется?