Где Цезарь кровью истекал

— Я сказал — отец моей сестры. Связи моей семьи вас не касаются, тем более что они слишком сложны для вашего ума. Кстати, он заодно ещё и отец моей матери, поскольку этой ночью, разговаривая по телефону, моя любезная сестрица была одновременно и моей матерью. Но он не мой отец, так как я его в глаза не видел.

Бэрроу выгнул шею и с сомнением воззрился на меня.

— Не знаю, — начал он, — может, нам следует показать его доктору Сэкетту…

— Это обойдётся нам в пять долларов, а он того не стоит, — возразил Уодделл. — Отведи его назад в камеру. А если он опять начнёт юродствовать со своим СЗКО, прикажи Олли посадить его в одиночку. И пусть Олли проверит…

Дверь распахнулась, и вошёл Ниро Вульф.

Он выглядел ухоженным и отдохнувшим, в чистой жёлтой рубашке с коричневым галстуком в полоску, но в нечищеных ботинках. Я сразу обратил внимание на все эти мелочи, пока он только шёл по комнате своей обычной неторопливой походкой беременной утки. Я тут же начал яростно чесать ногу.

Вульф остановился и спросил:

— Что ты делаешь? Что случилось?

— Ничего. У меня зуд.

— Посмотри на свой пиджак. А брюки? Ты что, спал в них?

— А вы думаете, что мне выдали шёлковую пижаму? Очень рад, что вы пришли; так приятно вас видеть. Мы тут очень мило болтали. Вы разговаривали с моей мамой? Она убита горем.

— Фу! — пробормотал он, поздоровался с остальными присутствующими и обвёл глазами комнату. Затем шагнул к Бэрроу и вежливо произнёс:

— Простите, капитан, но вы заняли единственный стул, который способен меня выдержать. Надеюсь, вы согласитесь пересесть.

Бэрроу открыл было рот, потом закрыл его, встал и молча пересел на другое место.

Вульф благодарно кивнул, уселся и устремил серьёзный взгляд на окружного прокурора.

— Вас трудно разыскать, сэр, — заметил он. — Вчера вечером я потратил на поиски несколько часов. Я даже подозреваю, что вы от меня скрывались.

— Я был занят.

— Вот как? И с пользой?

Бэрроу что-то прорычал. Уодделл подался вперёд, и его ладони сжались в кулаки.

— Послушайте, Вульф, — угрожающим тоном заговорил он. — Разговаривать с вами — пустая трата времени. Что вы рассказали мне о вашей беседе с Бронсоном? Какую пользу я из этого извлёк? Нулевую! Вы водили меня за нос. И ещё утверждаете, что я от вас скрывался. Мой вам совет: либо прикажите своему помощнику не ломаться и выложить всё начистоту, либо сделайте это сами.

— Вы слишком взвинчены, — сказал Вульф с тяжёлым вздохом. — Вчера капитан Бэрроу, сегодня вы. Вы слишком впечатлительные люди.

— Достаточно впечатлительные, чтобы понять, когда нас водят за нос. Радости это не прибавляет. И не думайте, что покровительство Осгуда развязывает вам руки. Может, раньше Осгуд и был шишкой в этом округе, но не теперь. Не исключено, что его ждут большие неприятности.

— Понимаю, — миролюбиво сказал Вульф. — Это, конечно, враки, но злые языки утверждают, будто вы придерживаетесь версии, что сына мистера Осгуда убил Бронсон, а убийство Бронсона — это акт мщения. Надо же вообразить такую нелепость! Это же детский лепет, мистер Уодделл. И такое же ребячество — ваше заявление, что я рассчитываю на покровительство мистера Осгуда. Если я и соблаговолю вступить с вами в переговоры…

— Не утруждайтесь! — рявкнул Уодделл и вскочил на ноги. — За пару медяков я бы запер вас вместе с Гудвином. Вон отсюда! В следующий раз я буду слушать ваши разглагольствования на суде. Отведите Гудвина, капитан.

— Не спешите, — всё так же миролюбиво произнёс Вульф. — Я заставил себя прийти к вам только из-за мистера Гудвина. Вам придётся меня послушать.

— С какой стати?

— Потому, что я знаю, кто убил Клайда Осгуда и Говарда Бронсона, а вы — нет.

Бэрроу выпрямился, как ужаленный. Уодделл выпучил глаза. Я ухмыльнулся и пожалел, что рядом нет Бэзила — он бы сказал, под какой ложкой горошина.

— Более того, — как ни в чём не бывало продолжал Ниро Вульф, — докопаться до истины вам не по зубам и уж совершенно невозможно найти доказательства. Поэтому обстоятельства принуждают вас выслушать меня.

— Вас выслушает судья, — выкрикнул Бэрроу.

— Фу! Стыдитесь, капитан. Вы пытаетесь запугать меня тем же способом, что и мистера Гудвина? Хорошо, я скажу судье, что пошутил. Если он тоже окажется идиотом и задержит меня, что ж, я внесу залог, и что вам остаётся делать? Вы беспомощны. Заверяю вас…

— Он просто блефует! — взорвался Уодделл.

— Помилуйте, сэр. С моей-то репутацией… — Вульф поморщился. — Я слишком дорожу своей репутацией, чтобы…

— Вы утверждаете, что знаете, кто убил Клайда Осгуда? И Бронсона?

— Да.

— Тогда, клянусь богом, я готов вас выслушать. — Уодделл откинулся на спинку стула, снял телефонную трубку и приказал: — Пришлите Филлипса.

— Филлипса? — Вульф удивлённо вскинул брови.

— Стенографиста.

Вульф покачал головой.

— О, нет. Вы меня неверно поняли. Я пришёл за мистером Гудвином. Он мне нужен.

— Нам тоже. Мы его пока подержим. И повторяю, если вы захотите внести залог, я решительно воспротивлюсь.

Дверь открылась, и вошёл прыщавый молодой человек. Уодделл кивнул ему, и он уселся, открыл блокнот и приготовился записывать.

Вульф, не обращая на него внимания, продолжал: