Где ты, бабье лето?

У Зиминой все еще стучало в руках и ногах, не хотелось подниматься. Вспомнилось, как топтали сено с сестрами. Четверо девчонок было в доме. Сенной сарай — позади огородов, за картошкою, картошку в огороде тогда не сажали, — это уж если бобыли какие. Когда начинали возить, сваливать и складывать сено, девчонки с криками прыгали в нем. Ходили как журавли, высоко поднимая ноги, барахтались, толкаясь и хохоча. Но очень скоро становилось жарко, тело зудело, и сердце прыгало к горлу. С остервенением продолжали они утаптывать, уже не глядя друг на дружку. «Ну вы там, заснули? Топчите как следует!» — покрикивал отец. «Да ладно тебе, Митрий, у них, поди, душа с телом расстается», — замечала мама. Значит, и мама знала такое. А они вот не знают и знать не будут, — подумалось про ораву ребятишек, гоняющих мяч.

— Михаил Зайцев сегодня два подберезовика и сыроежку срезал косой у двора под березами, — сказал Валерка, кивнул в сторону пруда.

Там в калитке палисадника сосед Воронковых, с граблями на плече, договаривал что-то Анатолию Свиридову: рука с указующим перстом так и ходила в направлении сада.

— А то как же, — сказала Клавдия, — сейчас экскурсию поведет. Как залучит кого, так сразу — экскурсию.

— Очень хочет, чтобы все у него скорее выросло, — улыбнулась Зимина.

— А у него и растет. Лук как осот стоит. И картошка вон какая. — Клавдия вдруг обернулась всем корпусом к Зиминой: — Ну а вы как, не упустите нынче сено? — Она выжидательно смотрела, и голубые глаза ее в красных натертых веках, с ослезненными белками, уже не казались фарфоровыми.

— Погода не дает убирать. Стараемся, надо, чтобы сдавали больше.

— Коров очень жалко… Нам Алевтина обещала машину либо трактор — себе будет брать, ну и нам выпишет. Сдадим две тонны, Валерушка?

Валерка кивнул, поджал губу и взял грабли.

Много еще холстовцев связано со своей землей. И дети их будут жить здесь и питаться от нее. «А в Лебедушках… В Лебедушках хорошо бы разместить дачи, — подумалось внезапно Зиминой. — Которым посулили болото в Городищах!» Эти Лебедушки всерьез занимали ее. Проект застройки поселочка готов, и смету на осушку болот прикинули, и как дорогу вести наметили, и какие машины запрашивать. Громоздкое дело. А может… совсем с другого конца подойти?

С предельной четкостью засветили вдруг перед нею неизведанные возможности. В понедельник — вторник будет с отчетом о силосе в обкоме. Поговорить бы с Егором Кузьмичом! Она прищурилась. Логика — логикой, разумность — разумностью, а озарения находят нежданно, при самых невероятных обстоятельствах. Не для того ли уж занесло в Холсты?..

Заработала электродойка в Сапунове, монотонный гуд ее врезался в солнечную вечернюю тишину.

— Мил мои, половина девятого, — ахнула Клавдия. — Беги, Валерушка, веди Мишку во двор, а я счас вынесу ему.

37

После той сцены в ресторане и после той весенней ночи, Зимина не представляла, как встретится с Людмилой Филатовой. Стало ей все равно, останется та в совхозе или уедет.

С заносчивым выражением вошла на другой день Людмила в кабинет, готовая, конечно, написать заявление об уходе из совхоза (а может, имела уже при себе). Было что-то жалкое в том, как старательно вздергивала она подбородок и сжимала губы. И Зимина неожиданно для себя первая спросила, как идет строительство цеха огневой сушки кормов. Людмила, поглядывая в окно, отвечала, что вчера для нового цеха не хватало труб, но должны подвезти. Она еще не решилась взглянуть на Зимину, однако заявления не выложила, и та поняла, что Людмила сомневается в своих подозрениях и даже жалеет, что высказала их.

А работать стало трудно. Каждый раз, когда выходила возможность доказать свое превосходство, свой верх, Людмила доказывала. Если же Зимина спрашивала с нее, делала замечание, она принимала оскорбленный вид, разговаривала отрывисто, взрывалась, а то и кричала. Они теперь не бывали друг у друга, хотя, судя по всему, неприятных слухов до Людмилы не доходило. Зимина и Игорь Сергеевич часто встречались, но видели их на совещаниях в городе, в административных зданиях, всегда на людях. Даже Галина Максимовна ни о чем не догадывалась. Ольга давно не делилась с ней. Возглавив партийную организацию совхоза, Галина Максимовна старалась быть самостоятельной во взглядах и поступках, Зимину почему-то теперь это раздражало, возможно, оттого, что самостоятельность Галины не подкреплялась логичностью и умным пониманием обстоятельств, которые были у Филатова. А главное — его способностью обосновывать.

Анализ силоса дал хорошие результаты. Уезжая в Москву с докладом, Зимина поручила главному агроному и Галине Максимовне сбить отряд механизаторов для срочной уборки клевера, посеянного по пшенице за Холстами.

— Пусть работают на подряде, главный показатель — качество! Убирать — и немедленно в траншею. Авансируем на круг, а потом по конечному результату оплатим. И сто двадцать рублей премии на всех за двенадцать гектар — согласуем с бухгалтерией.

Заметив тень напряжения на лице Жука, добавила: