Где ты, рай?

Вот они снова в море, но на этот раз один из них ранен. С большим трудом они перенесли Ната Лилли через перила и уложили на дне баркаса. Он потерял много крови, но не терял сознание. Наконечник копья, сделанный из острого бамбука, проник почти на десять сантиметров в плечо.

Джеймс Кокс пытается начисто промыть рану пресной водой, чтобы выяснить, были ли крючки на наконечнике, но это оказалось невозможно из-за обильного кровотечения.

«Что нам теперь делать? — спрашивает он Шкипера. — Если там крючок, надо попробовать разрезать рану, чтобы его вытащить. Я не думаю, что копье брошено с такой силой, что его наконечник прошел через все тело и попал в спину под лопаткой. Сейчас мы все увидим…»

Морж уступает руль Аллену, склоняется над Натом и вытаскивает обломки копья из раны. Нат громко вопит от боли.

«У меня осталось немного виски во фляжке, — кричит Аллен с рулевого места. — Ему нужно забыться».

«Если выпить немножко, — говорит Морж, — когда мы начнем удалять наконечник».

Он вытирает вытекающую кровь платком, Нат кричит и дергается изо всех сил. Морж пытается рассмотреть открытую рану. «Насколько я вижу, там нет никакого крючка, — говорит он, похлопывая Ната по щеке. — Мы должны вытащить это острие, дружище, иначе ты умрешь. Это, конечно, дьявольски больно, но надо вытерпеть. Поэтому давайте начнем сразу же».

Он достает карманный нож и вытирает его тем же платком, которым обтирал кровь. Он говорит Аллену: «Осталось ли виски в твоей фляжке, чтобы Нат мог отхлебнуть несколько приличных глотков, и, кроме того, надо оставить полный бокал, который мы выльем на рану?»

«Вылить виски на рану! — Аллен слушает, совершенно обомлев от такого предложения. — Ведь это очень дорогие капли для подобного дела…»

«Не болтай чепуху, Старик. Это делается затем, чтобы в рану не попала зараза. Так мы поступали в Вест-Индии. И так мы сделаем здесь».

«Дай фляжку, Аллен, — кричит Джеймс Кокс. — Теперь надо действовать быстро».

Нат издает совершенно ужасные стоны.

«Лучше бы вы выбросили меня тогда за борт», — причитает он.

«Вздор и чепуха, парень, — говорит Морж и прикладывает фляжку к его губам. — Приподнимись чуть-чуть и отхлебни малость. Это остаток виски, которое ты, может, теперь пьешь за много-много месяцев вперед».

Немного погодя он зовет Сэма и Вильяма Мортона, которые прилаживали большой шкот. «Подержите его снизу, пока я буду извлекать острие».

Безоблачная лунная ночь. При блеклом фосфоресцирующем свете все ясно видно. Шкипер расставляет пальцы левой руки так широко, как может, и вводит их в кровоточащую рану, двигая большим пальцем вправо и остальными пальцами влево в поисках наконечника. Правой рукой он освобождает острие копья и затем вытаскивает его быстрым сильным рывком. Он стоит с наконечником в руке, а из раны струится кровь. Он быстро выливает маленький бокал виски на рану и накладывает повязку из рубахи, возможно плотнее прижимая ее к телу. Пациента, потерявшего сознание от боли, закатывают в брезент и укладывают под парусом посередине баркаса.

2

Беглецам выпало перенести три ужасные недели, и трудно понять, как они смогли пережить эти дни.

Всю первую ночь, когда Нат постоянно лежал без сознания, судно двигалось вперед при слабом юго-западном бризе, и при лунном свете они могли держаться близко к берегу, но на следующую ночь ветер переменился и стал дуть с северо-запада. Когда наступило утро, они оказались далеко в море, и земли не было видно на горизонте. Сперва они пытаются курсировать против ветра, но волны вскоре становятся настолько высокими, что им приходится спустить парус и предоставить суденышку лишь возможность держаться на волнах. Сначала дует свежий ветер и к полудню переходит в шторм, достигающий бешеной силы. Он ревет над водной поверхностью, нагоняет волны и обдирает их вздыбленные гребни, превращая в кружащиеся лохмотья. Горизонт сужается и расширяется вновь, опускается и поднимается, находясь в вечном поступательном движении, но бульшую часть времени кругозор ограничен гребнями волн, которые вздымаются в воздух, словно скалистые вершины. Время от времени гигантские волны подбрасывают «Надежду» в воздух, и маленькое суденышко уподобляется вставшей на дыбы лошади, которая пытается преодолеть слишком высокий барьер. Есть что-то почти мистическое в способности океана нагромождать эти стены воды и с вершин с разлетающейся вокруг пеной прыгать в пустой воздух. Упорно раскачиваясь, через гребень волны вода скользит в стремительном падении вниз по длинному склону и, кивая и оседая, прибивается у подножия следующего зарождающегося вала.