Где ты, рай?

Однако Морж так не считает. «Попытайся рассмотреть, что происходит посередине устья, — говорит он. — Видишь там вдали мощный поток. Он, должно быть, образован большой полноводной рекой, текущей из внутренней части страны, и весьма вероятно, что многочисленные древесные стволы и ветки, которые ты замечаешь по всему берегу, были прибиты здесь вместо того, чтобы быть вынесенными в море. Поэтому я предполагаю, что мы найдем судно где-то на берегу дальше в сторону моря. Однако надо поторопиться, так как следующий прилив, вероятно, затащит судно на середину главного течения реки».

Марти, Кокс, Аллен и Сэм отправляются на поиски судна. К счастью, Вил захватил с собой ружье из судового ящика. Он остается с ним при Мэри и детях.

После непродолжительных хлопот, связанных с переходом через завалы ветвей и стволов деревьев, они видят, что берег изгибается к северу и переходит в цепь высоких утесов, круто обрывающихся к воде. Дальше там пройти невозможно. Перед скалами ряд низких островов образует барьер между рекой и морем; с внутренней стороны эти небольшие островки обрамлены широкими поясами растительности, которую издали можно принять за болотную.

Почти одновременно мужчины замечают судно, которое лежит в таком болоте между скоплениями крупных пористых стволов деревьев, оторванных ветвей и изогнутых корней. На расстоянии 400–500 метров от берега, где они сейчас стоят, судно выглядит так, словно оно медленно, но неуклонно уносится от берега подводным течением. За ближайшие два часа оно, вероятно, уплывет в открытое море и будет навсегда для них потеряно. Надо действовать быстро, если им удастся задержать его прежде, чем его унесет в море. По крайней мере двое мужчин должны пробраться к нему, чтобы вывести его обратно к берегу через болота. Вряд ли возможно доплыть к самому судну, потому что оно занесено на несколько сотен метров в топь, сквозь которую с трудом может пробраться пловец.

«Если бы у нас был хотя бы топор с судна», — вздыхает Кокс, — мы могли бы срубить дерево и использовать его как примитивный плот, чтобы проникнуть через болото к судну».

«Вы думаете, что древесные стволы в болоте настолько гнилые, что не могут вынести вес человека?» — произносит Сэм Бёрд, и его спутников поражает, что Сутяга, как они его называют, вдруг проявляет такую активность. Он предлагает: «Что, если теперь двое из нас поплывут к плавнику, выберут какой-нибудь ствол и будут толкать его перед собой, двигаясь через болото?»

Кокс кивает головой. «Это неплохая мысль, Сэм, — говорит он. — Но вынесут ли эти древесные стволы тяжесть человека?»

На расстоянии 400–500 метров они пытаются оценить вес ствола, который плавает у внешнего края болота. Может быть, он находится там столько времени, что давно сгнил и потонет, как только человек к нему прицепится. Ведь те стволы, которые не прибило к берегу, обычно движутся в сторону открытого моря с такой же скоростью, что и судно.

Мартин тоже считает, что надо последовать совету Сэма и понадеяться, что стволы могут выдержать. «Один из нас должен поплыть туда и выяснить вес стволов, — говорит он. — Если они гнилые, он должен плыть назад. Если же их можно использовать как плот, он даст нам знать об этом».

«Ему придется проплыть довольно много, Писатель, — говорит Аллен, — и должен сознаться, что сам я не смогу это сделать».

«Старик, дай мне отхлебнуть глоток из фляжки, — говорит Сэм Бёрд, — и я это сделаю».

«Ты обычно отнюдь не рвешься к совместной работе, — бормочет Аллен, но тем не менее достает плоскую фляжку из кармана. — Если ты оседлаешь бревно, это сослужит нам основательную службу».

У Мартина, впрочем, появляются сомнения в том, насколько Сэму удастся справиться со своей задачей. Однако самого Мартина, Батчера и Джеймса Кокса можно отнести к разряду «сухопутных крыс». Поэтому бывшему лондонскому карманному вору предоставляется благоприятная возможность для заплыва. Вильям и трое других мужчин желают ему удачи и успеха, он снимает с себя рубаху и штаны и отплывает от берега. Все знают, что их шанс на выживание теперь зависит от Сэма.