Где ты, там я. Сборник рассказов

– Ну вот, я тебе все сказал, прямо гора с плеч. Хочешь, верь, хочешь не верь. Но ты меня сто лет знаешь. Как, по-твоему, педофил я или нет?

Егор молча развернулся и ушел, играя желваками на лице.

Тошка выбежала навстречу, повисла на шее. Худенькие плечики, острые лопатки. Совсем не ест ничего, жаловалась нянька. И спит плохо. Мечется во сне, вскрикивает. Разбудишь, не помнит, что снилось, только глаза огромные таращит, да руками в одеяло вцепится, как будто видит, что страшное. Темноты стала бояться.

– Привет, мышонок, – Егор легонько подкинул ее в воздух. – А я на днях Алю встретил, – сказал он Серафиме Борисовне, которая уже стояла на пороге в своих нелепых войлочных ботах, и сразу почувствовал, как напряглась Тошкина спина. – С коляской.

– Ишь, ты! – прошамкала Серафима, поджав розово-перламутровые морщинистые губки. – Кто ж такую стервозину замуж взял? Или так, без мужа? Ох, и девки ныне пошли!

Егор проводил няньку и задумался. Нина и Алевтина давние подруги, еще с института. Он догадывался, что Аля была влюблена в него, но не придавал этому значения. Нина медленно угасала в больнице, и Аля всегда была рядом с ней и с ним. С ними. Он даже сам не заметил, как их отношения перешли за грань просто дружбы. Мог это быть его ребенок? Почему же она не сказала? Егор качнул головой. Наверное, он виноват перед Алей – заморочил голову, дал надежду, а потом выгнал, как собачонку. Конечно, она не простила.

***

Егор сгружал в багажник пакеты с продуктами, а дочка уже сидела в машине, уткнувшись в телефон. По выходным они вместе ездили за покупками в ближайший супермаркет. Метрах в пятидесяти, у пешеходного перехода мелькнула голубая куртка. Оглянувшись на Тошку, увлеченную игрой, Егор быстрым шагом догнал Алю. Ему показалось, что она испуганно отпрянула.

– Ты не рада, я вижу?

Аля пожала плечами.

– Все уже отболело и прошло, Егор.

– А как же ребенок?

– При чем тут ребенок? Никакого отношения к тебе он не имеет. У нас не мексиканский сериал…

– Аля!

– Не кричи, – громко зашептала она и несильно оттолкнула его от коляски, – разбудишь.

Загорелся зеленый свет, толпа хлынула через переход, оттеснив их в сторону. Егор все пытался взять Алю за руку, та вырывалась.

– Скажи правду! Я должен знать!

– У тебя уже есть ребенок, – горько ответила она. – Неподражаемая Антонина, вот и наслаждайся.

– Ой! Держите! – раздался истошный вопль.

Они разом повернули головы. Медленно, но постепенно набирая ход, коляска катилась по проезжей части прямо под колеса черного джипа. Егор выскочил на дорогу, расталкивая прохожих. В несколько гигантских скачков догнал коляску, ухватился за ручку, дернул на себя. Джип, отчаянно скрипя тормозами, вильнул колесами и с грохотом выкинулся на тротуар. Раздался лязг металла, перекрытый пронзительным женским криком. Аля подбежала, взглянула на ребенка, зашаталась, и Егор еле успел подхватить ее под руку. Из джипа медленно выкарабкивался молодой мужик с перекошенным лицом. Заглянув в коляску, где обиженно орал младенец, он облегченно вздохнул. Губы его дрожали.

***

– Мы нашли видеозапись с камеры уличного наблюдения, – сказал, вызвавший его через пару дней дознаватель ГИБДД. – Посмотрите.

Егор насторожился, чувствуя подвох. Водитель джипа оказался, в принципе, неплохим парнем. Да и ремонт машины Егор оплатил.

Вот коляска, вон там, за толпой виднеется спина Егора и рукав Алиной куртки. Что это? Егор вытаращился изо всех сил, не смея поверить.

– Вы узнали ее? – спросил дознаватель, как ему показалось, сочувственно.

– Это моя дочь, Тошка. Антонина, – хрипло выдавил он. Все еще не веря своим глазам – это Тошка толкнула коляску на дорогу. Толкнула и пошла дальше как ни в чем не бывало. Он потер лицо, стирая наваждение.

Егор вошел в дом, мрачно кинул пальто на вешалку. Он все еще не придумал, как ему говорить с дочерью. Он смотрел на нее и не видел. Такая милая маленькая мышка, его девочка – чудовище…

– Я все знаю, – сказал он, сев напротив дочери. Тошка вздрогнула. – Есть запись, где видно, как ты толкаешь коляску. – Тошка выкатила огромные глаза и застыла, вцепившись руками в косички. – Не знаю, зачем ты это сделала. Но можешь не бояться, ты еще маленькая, тебе ничего не будет. По закону за детей отвечают родители. Так что в тюрьму посадят меня. А тебя отдадут в детдом. – Егор сурово смотрел на дочь.

– Папа! Папочка! – закричала Тошка, мгновенно залившись слезами. – Не отдавай меня в детдом! Не отдавай! – она сорвалась с места и вцепилась в него руками, уткнувшись лицом в рубашку. – Она тоже меня хотела отдать! Не отдавай! Как у вас ребеночек появится, так вы меня в детдом сдадите!

– Да кто тебе это сказал? – Егор силился оторвать от себя ее руки, но Тошка вцепилась в него мертвой хваткой. – Что за бред!

– Я знаю, знаю! Ненужных детей всегда сдают!

– Бред! А Павел? Он-то чем тебе помешал? Ты ж его любила?

– Вы с дядей Пашей пьете все время! Если будешь пить, меня от тебя заберут. – всхлипнула она.

– Да кто ж тебе такое наговорил? Кто?

Тошка тряслась от рыданий, что-то лепетала, но толком объяснить ничего не могла. Егор еле-еле смог ее успокоить.