Где валяются поцелуи. Париж

– С тобой невозможно разговаривать. Ты все время переходишь на личное. Может, лучше поговорим о твоих ногах?

– Ну, были или нет?

– Конечно, целый Большой театр. – двинулся он дальше, будто хотел уйти от темы вместе со снегом.

– Представился табун скачущих на тебя маленьких лебедей, – догнала она и повисла не его руке, и они продолжили путь. – Их кто-то вспугнул, это издалека они лебеди, а вблизи настоящие лошади, которые пашут днем и ночью.

– Так что там про твои ноги?

– Не о моих ногах, нет.

– Почему нет?

– В женщине должна быть загадка.

– Ты хочешь сказать, во мне нет загадок?

– Одна загадка, понимаешь, а не сборник задач.

* * *

По телику шел балет. Катя стояла в майке и шортиках напротив экрана, как зачарованная.

– Может, переключишь? – зашел Жак на кухню, открыл холодильник и достал четыре апельсина.

Она переключила. Там мальчик выгуливал слона. Мальчик был маленький, а слон огромный.

– Слон подойдет? – спросила Катя. В руке у нее было зеленое яблоко, которое она успела сочно откусить.

– К тебе? Нет. Я бы не хотел.

– Дурак. А я бы хотела. Прямо сейчас, на эту кухню. Подошел бы, протянул свой хобот, – сделала характерный жест рукой Катя: – Очень приятно, слон.

– Ты готова усыновить всех.

– Слона – нет, мальчика – может быть. Главный здесь не слон, а мальчик.

– Это не слон, это тень личности мальчика, – прокомментировал Жак. – Ты же знаешь, что у каждого человека своя тень. Его эго.

– Эго мальчика росло не по годам, – разрезал Жак апельсины, собираясь выжать из них сок.

– Акселерация коснулась не только людей, больше даже их эго, – вспомнила Катя про яблоко в руке и откусила.

– Тень все время падает, человек все время ее поднимает. Чем больше эго, тем сложнее поднять. Слона поднимать тяжело, наверное. Одному точно не поднять, – отжал на ручной выжималке сок из фруктов и разлил их в два высоких стакана. Один Жак протянул Кате. Ей нравилось, что Жак никогда не задавал дурацких вопросов: «Будешь? Не будешь?» Просто делал, а потом уже предлагал. «Кто откажется от свежего сока, кофе, чая, шампанского… с утра?».

– Не надо его так раскармливать, – приняла Катя сок.

Они чокнулись и выпили. Внутри стало прохладно и апельсиново.

– Кого?

– Эго. Скромнее надо быть, зайчишкой прыг-прыг или в крайнем случае домашним котом, лежи себе, наслаждайся жизнью.

– Слон – это солидно. Железобетонно. Чуть какая проблема на горизонте, заСлонился, и все. За ним как за каменной стеной.

– Ладно, будет тебе слон, – сказал Жак серьезно.

– Не надо мне ничего обещать, если у тебя нет, – Катя завернула мои слова в свой слух и положила аккуратно на полку.

– Посмотрим.

– Посмотрим, – я встала с дивана. Большая тень встала за мной. – Видишь? Познакомься – это моя тень. Похожа?

– Я бы посадил ее на диету, – пошутил Жак. Поставил пустой стакан и обнял меня сзади.

– Свою посади, а мне моя в самый раз, – все еще смотрела я на свою тень. Не было у меня в жизни никого вернее тени. Только она никогда не бросала меня, будто взяла на себя эти обязательства с первых моих шагов. Тень, как верная собака, плелась за мной повсюду, верная мне по гроб. «Кстати, его же тогда будет не закрыть? Вот она – сила эго. Останется, на вечную память», – мелькнула у меня в голове шальная мысль. Тень не требовала ничего взамен, работая на обычных солнечных батареях.

– Отныне твоей тенью буду я, – целовал Жак мою шею.

– Я надеюсь. Я надеюсь, ты придешь сегодня на открытие выставки?

– Сегодня никак, в кондитерскую привезут новое оборудование. Я должен принять, – прижал Жак ее тело еще сильнее к своему. Обвил руками, пустил корни.

– А говорил, будешь тенью, – она почувствовала, как он твердеет.

– Разве у тени не может быть своего дела?

– Теневой бизнес. Понимаю. Ладно, буду ждать свою тень вечером дома, – развязала она его руки, развернулась и к своим апельсиновым долькам прибавила еще две его.

* * *

– Это тебе, – протянул я ей поводок.

– Мой личный слон?

– Да, твоя собственность.

– Недвижимость.

Слонами торговала женщина. Я купил одного из тех, что были привязаны к газовому баллону в компании других животных, будто этот баллон был их матерью.

Едва Катя взяла его за поводок, как у нее зазвонил телефон.

– Это подруга, я должна ответить.

Разговаривая, Катя любовалась на животное:

– Некоторые с головой уходят в материнство, потому что больше не видят себя ни в чем. А знаешь, почему они не видят? Муж заслонил.

– Муж-слон? – вмешался муж в разговор и толкнул мне в лицо воздушного слона. – За таким как за каменной стеной.

– Ай! Слоны атакуют! – отбилась от розового слона Катя, – это я не тебе, – крикнула она в трубку. – Иди ты! – замахнулась на меня слоном Катя, зажав трубку рукой, и продолжила болтать: – Сначала ждешь предложения, потом ребенка, потом мужа с работы, потом просто ждешь, потому что больше ничего не умеешь.

Неожиданно она отпустила нить и слон оказался на свободе. Он с удивленными глазами начал подниматься в небо.

– Как ты думаешь, он вернется? – обратилась Катя ко мне.

– Не уверен, – ответил я.

– Он не вернется, – ответила она в трубку. – Не надо было его надувать.

– Ты про слона?