Где же ты, счастье…

Доехали быстро. У порога их встретила Марта.

— Какая радость! Проходите, я все уже приготовила и жду вас.

— Здравствуй, Марта! — приветствовал ее хозяин. — Помоги Валентине раздеться и проведи ее в комнату для гостей на втором этаже.

Марта с подозрением посмотрела на женщину в норковой шубе, которая скромно стояла в сторонке и ждала, когда все снимут верхнюю одежду. Марта не стала спрашивать, кто такая Валентина, но настроение у нее сразу пропало. С лица сползла улыбка, уголки губ по-старчески опустились. Домработница не знала, как относиться к Валентине. Ведь если это новая женщина хозяина, то она не имеет права задавать вопросы. Если это гостья, которая приехала с ним на свадьбу, у нее проскользнула и такая мысль, то можно и спросить. Но по одежде невозможно было определить, какое место в жизни хозяина занимает эта женщина. «Может, это его заместитель или партнер по бизнесу? — продолжали мучить ее догадки. — Ладно, узнаю потом. Но где же Виктория? Что случилось? Ведь у Зорины свадьба, она должна быть».

Марта вернулась в столовую. Вскоре все собрались за столом. Марта подавала горячее. Валентина сидела возле Дмитрия Федоровича и вдруг тихо сказала:

— Я помогу Марте.

Она уже попыталась было встать, но Дмитрий Федорович остановил ее, тронув за запястье.

— Не нужно этого делать. Успеешь.

Валентина догадалась, что хозяин не хочет обнародовать ее положение, и подчинилась. Но наблюдательная Марта услышала порыв незнакомки и подумала: «Нет, не из тех она, кто не знает, где кухня. Что-то здесь не то. Вроде дорого одетая женщина… Но почему она хотела мне помочь? В этом доме никогда никто из гостей не проявлял такого желания».

Ужин закончился, все прошли в гостиную. Александр разжег камин, все расселись на диване, а также в мягких кожаных креслах.

— Зорина, как я понял, через два дня свадьба. Думаю, у тебя все подготовлено. Да разве можно не справиться, когда рядом такой мужчина, который не сводит с тебя глаз!

— Папочка, я готова всем сказать, как я счастлива.

— Вижу, дочка, вижу, как ты светишься. Вспоминаю свою молодость. Я тоже светился от счастья, но не долго. Твоя мама, как и ты сейчас, радовалась. Но жизнь ее оборвалась.

В это время из столовой раздался звук разбитой посуды.

— Что это? — всполошилась Зорина и бросилась на кухню.

Марта сидела на полу и собирала разбитые тарелки.

— Марта, тебе плохо?

— Извини, пожалуйста, я разбила дорогой сервиз.

— Какая ерунда. Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо. Я сейчас уберу и пойду домой.

— Марта, скажи, у тебя что-то болит? С тобой никогда такого не происходило. За всю жизнь я не видела, чтобы ты разбила что-нибудь в доме.

— Так получилось. Выскользнули… Не беспокойся. Я завтра приду ранним утром. Завтрак будет готов вовремя.

Зорина пожелала домработнице хорошо отдохнуть и вернулась в гостиную.

— Что случилось, дочка?

— Тарелки разбились. Случайно. Но это к счастью.

Дмитрий Федорович посмотрел в сторону столовой и подумал: «Марта, Марта, сколько можно надеяться и переживать…»

— Думаю, что всем нужно отдохнуть. Нам — с дороги, а молодым — перед тем, как съездить в магазин и купить свадебное платье, которое я дарю моей дочери. Самое шикарное платье.

— Папа, мы уже выбрали платье, и Саша заплатил за него.

— Эх, опоздал. Значит, твой жених — настоящий мужчина. Я только рад этому. Что ж, мои подарок будет другим.

Все разошлись по комнатам, только Дмитрий Федорович и Зорина по традиции уединились в кабинете.

— Настенька, — обратился мужчина к портрету жены, — вот и дождался я, когда наша дочь полюбила, кажется, это взаимно. Их любовь похожа на нашу. Но они будут счастливее, чем мы.

Зорина смотрела на отца и заметила скупые мужские слезы. Она подошла, обняла его и погладила по щеке, незаметно стряхивая набежавшую слезинку.

— Папочка, мама все слышит и радуется за меня. Но давай не будем грустить.

— Да, доченька, ты права. Просто твое счастье напомнило мою молодость, когда мы с твоей мамой любили друг друга. Но ее жизнь оборвалась, а я не нашел ей замену.

— Папочка, я подарю тебе внуков. Ты будешь самый счастливый дедушка.

— Да, ты права.

Он чмокнул ее в щечку и прошел к рабочему столу, где устроился в мягком кресле.

— Папа, кто эта женщина Валентина?

— Скажу… Скажу только тебе, — он сделал паузу, взял карандаш и постучал им по столу. — Это моя домработница.

— Она домработница? — удивилась Зорина. — Ничего себе… У тебя обслуга ходит в дорогих норковых шубах?

Дмитрий Федорович улыбнулся.

— Нет, конечно. Это я ей купил, когда ехали в аэропорт.

— Так, так, а дальше?

— А дальше ничего особенного. Если бы не Валентина, твоего папы уже, наверно, не было бы в живых.

— Как?

— А вот так, дочка. У меня больное сердце, часто становится плохо. С Викторией мы разошлись. Ей нужны были мои деньги, недвижимость. Мне кажется, она только и ждала, когда я умру…

— Вот здесь я понимаю тебя. Папа, ты такой доверчивый. И бабуля мне говорила когда-то, что Виктория не твоя женщина. А я опровергала ее доводы, старалась защитить твою избранницу. Мне казалось, она тебя любит. Я даже спорила с бабушкой.