Где живут счастливые?

Вы на службу? Хорошее дело. А мне некогда, всё суета. Спешу на репетицию. Через месяц ответственные гастроли. По большой луже прыгали пузыри. Дождь не кончался, набирал силу. И мы пошли каждый своей дорогой.

В храме мне рассказали, что звонарь Андрей давно уволился. Сначала место пустовало, потом взяли молодого паренька. Помыкавшись один, Андрей Егорович вернулся к жене, которая поставила ему конкретные условия: или я или подрясник. Подрясник он снял, потом стал всё реже ходить на службу, избегал бесед с батюшкой. Того запала, с которым он всех обличал, надолго не хватило.

Так бывает: человек обращается к Богу, Бог слышит его, и тогда человек, окрылённый верой и новым, не похожим ни на что чувством, отправляется в путь по праведной дороге. Ему кажется, у него много сил, впереди вечный праздник Божьего присутствия. Но впереди - испытания. И испытание, прежде всего, на любовь к тем, кто эту дорогу ещё не разглядел. Смириться бы, запастись терпением, а не влезать на баррикады, не кидать в людей булыжниками обличений. Но насколько легко кинуть булыжник, настолько трудно опустить уже поднятую руку. Звонарь Андрей, разглядевший свою дорогу, силком затаскивал на неё ближних, а у них-то своя дорога. Ему бы подождать терпеливо, а он не сумел. Маленькие росточки веры зачахли от его поспешности, их как градом побило. И вот уже, побитый, он возвращается на круги своя, не уяснив главного: вера - это труд, а не сиюминутная кампания.

И как когда-то не правы были домашние, так теперь виноваты и храм, и колокольня, и батюшка, и каждый воскресный день, здесь проведённый. Все, кроме него самого — звонаря Андрея, саксофониста Андрея Егоровича. Не хватило любви, не хватило терпения. Не хватило упорства, чтобы сохранить верность данному Богу обету. Говорят, сейчас многие люди, обратившиеся к Богу, желающие жить по уставу Церкви, обличают тех, кто ещё не дозрел до их «подвигов Они быстро перегорают и возвращаются «с повинной » на круги своя. Наверное, таких много. Но один из них, звонарь Андрей, всё не идёт из моей памяти. Не вижу его давно. Недавно прошёл слух, что его Алёшка, любимый, вымоленный им в приёмном покое Института Склифосовского, пристрастился к наркотикам. То ли злые языки тешатся, то ли и правда. А может, виной всему данный, но не исполненный до конца обет, и несёт на себе теперь Алёшка тяжесть невыполненного отцовского слова?

Звонит, звонит колокол на старой колокольне. Тридцать три ступеньки ведут вверх, и нелегко подниматься по ним к небесной сини. А вниз... Вниз-то намного легче, потому и быстрее. Черноглазый молодой звонарь играючи взбирается по крутым ступеням. Сейчас зазвонит. Но не переполошит нас своим звоном, а напитает силой, которая так нужна всем нам, чтобы любить, прощать, терпеть, ждать. Чтобы исполнять обеты.

ОТ ЖИЗНИ НЕ ЗАЩИТИШЬ

Не бывает по-другому. Всегда история знакомства мужчины и женщины необычна, полна таинственных совпадений, мистики. Потом, когда свито семейное гнездо, так охотно и так часто об этом вспоминается. А помнишь? Помню...

Расскажите, - прошу я Тамару Николаевну.

Муж Вячеслав Петрович на работе, и мы можем говорить долго, не торопясь.

Это была удивительная история, - начинает Тамара.

Конечно удивительная. А вместе с тем житейская, в коей события хоть и выделывали цирковые коленца, но укладывались в конце концов в привычный сценарий.

Худенькая девушка, талия-осинка, шла по почти пустому вестибюлю в метро.

Я помню, это была станция «Маяковская». Навстречу молоденький, бравый офицер, в форме с иголочки, с таким же бравым, с иголочки другом. Они поравнялись, бравый офицер сказал другу:

Я пойду за ней.

И пошёл. Девушка испугалась. Приехав из провинции в Москву учиться, она повторяла в уме, как таблицу умножения, инструктаж бывалых путешественников в столицу: держи сумку. Там так: подойдут - вырвут. Держи сумку. А в сумке-то три рубля. А это пообедать два раза, проехать четыре раза, а ещё — мороженое. Девушка рванулась из вестибюля метро, нога подвернулась, и тонкий каблучок её изящной туфельки переломился. Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Но всё равно, расплакалась». Он утешал, он умолял:

Тут рядом, я провожу, я знаю, где мастерская, тут рядом...

Она пошла за ним, прижав к себе сумку (там так). А пока сапожник прилаживал каблук, она шепнула ему тихо, чтобы бравый с иголочки не услышал:

Дяденька, помогите мне, этот человек хочет отнять у меня три рубля.

Суровый сапожник сурово глянул на читающего газету юношу, потом удивлённо на тоненькую заплаканную посетительницу:

Не похоже, - пробасил, - не похоже.

Но она от него убежала! Вышла из мастерской, спасибо, спасибо, а сама прыг в подоспевший троллейбус, только её и видели. Три рубля на дороге не валяются.

Два месяца прошло. Забылся преследователь. В загородной электричке возвращалась она с дачи подруги, подзагоревшая, отдохнувшая. Вошла, пробежала глазами по скамейкам, есть ли где свободная. Есть. Села. Облегчённо вздохнула, полезла в сумку за журналом.

Теперь вы от меня не убежите...