Где зима тебя настигнет

И она не позвонит ему. Никогда больше.

Это Хекс. Наверняка увидела пропущенный и решила перезвонить.

Он не ответил. Ему нечего было сказать в этот момент. Никому.

Боже… также больно, как и после смерти Селены, подумал он.

Наверное, даже больнее.

Глава 28

Следующие сутки в ОИТ стали благословением. И проклятьем.

На вечер другого дня, когда Тэрэза вошла в палату своей мамэн с пластиковым стаканом с на удивление неплохим кофе, она пыталась думать именно о благословении и выкинуть из головы мысли о проклятии. Сложно сказать, насколько она преуспела в этом.

С тех пор как Трэз, выполнив ее просьбу, ушел, она словно пребывала в морозильной камере, окоченевшая, отстраненная от окружающих. Потому что, алло, она не хотела портить настроение всем, кто радовался выздоровлению Лариссы… и, к тому же, она не хотела объяснять, почему они с Трэзом расстались.

Она чувствовала себя невероятной дурой из-за того, что так слепо бросилась в омут с головой. Но было ведь так хорошо. И он был таким…

Прекрати, приказала она себе.

Фокусируясь на койке, Тэрэза натянуто улыбнулась.

— Мамэн, добрый вечер…

— Добрый. Вечер.

Тэрэза застыла на месте. Моргнула пару раз. Попыталась осознать, что видит. За те четыре часа, что они с Гаретом и отцом спали в семейных апартаментах в медицинском центре, произошел глобальный переворот.

— Мамэн? Мамен!

Тэрэза бросилась вперед, разлив кофе на тыльную сторону руки и не придав этому значение. Ларисса сидела на койке, полностью в сознании… и дышала без оборудования.

— Мамэн! — Тэрэза поставила бумажный стакан на откатной столик и схватила руку, которую держала столько часов… с удивлением ощутив, как ее ладонь сжимают в ответ. — Я знала, что они уберут трубку… но так скоро?

— Да. — Голос был смелым, и удивительно знакомым. — Раньше.

— Как ты себя чувствуешь? Хорошо? — спросив это, она покачала головой. Ее мамэн была так слаба, что едва могла оторвать голову от подушки. — Подожди, не трать силы на разговор…

— Хорошо. Хорошо. Привет… я люблю тебя. Вернулась. Я рада. — Ларисса говорила быстро, словно чувствовала нужду поспешить. — Прости меня. Мне так жаль, очень жаль…

— Ш-ш, все хорошо. — Тэрэза нежно смахнула волосы с ее лица и опустилась на стул, который стал ее вторым домом. — Просто посидим вместе.

— Папа… вена…

— Ты брала его вену? Когда?

— Медсестра позвала его после того, как убрали трубку. Сейчас больше сил.

Тэрэза медленно улыбнулась. Наверное, отец отлучился, пока они с братом спали.

— Хорошо.

Они молчали какое-то время. А потом ее мамэн села выше на подушки… точнее попыталась.

— Стой, я помогу, — сказала Тэрэза, аккуратно поправляя ее торс. — Так лучше…

Мамэн крепко сжала ее руку.

— Послушай. Сейчас. На случай…

— Не говори этого. Ты выкарабкаешься.

— Всегда считала… тебя своей. Всегда… — Мамэн прикоснулась к центру груди, скрытой тонкой больничной сорочкой. — Сердцем, ты моя. Поэтому… не говорила… никогда не думала, что ты по судьбе предназначена другим.

Тэрэза моргнула. Проглотила ком.

— О… мамэн.

— Тебя оставили… на крыльце. Кто… неизвестно, как… — Мамэн указала на себя. — Хотела дочь. Молилась… молилась о ней… и молитвы услышали.

— Мамэн, не трать силы на…

— Бумаги. Защитить, тебя, меня, отца, брата. Чтобы никто не забрал… моего ребенка.

Когда к ее глазам подступили слезы, Тэрэза успокаивающе зашептала и погладила руку, которая упрямо держала ее руку.

— Мамэн, все хорошо. Сделай глубокий вдох.

Тэрэза посмотрела на мониторы. Они показывали изменения в показателях: сердечный ритм подскочил, давление тоже. Она не знала, хорошо это или плохо. Но ведь не слышно сигнал тревоги?

— Я здесь, — сказала Тэрэза. — Я не исчезну. Никто не разлучит нас.

Даже я сама, мысленно добавила она.

— Да? — сказала ее мамэн.

— Да, обещаю. Я люблю тебя, и жалею… о многом. Но сейчас мы вместе. Вчетвером.

Ей стало грустно при мысли, что не впятером… хотя Трэз — не член их семьи, они знакомы совсем недолго, и он использовал ее. И скорбь от его потери убивала. Но чувства не всегда логичны, их невозможно взять под контроль.

— Вернешься домой? — попросила мамэн.

— Да, конечно. — Сейчас она отчаянно хотела покинуть Колдвелл. — Но папа сказал, вы не поехали на юг. Может, туда отправимся? Гарет говорит, что может учиться из любой точки.

— Хорошо.

Напряжение покинуло мамэн, и на мгновение Тэрэза запаниковала, что это смерть лишила ее сил. Но нет. Ее накрыло умиротворение.

— Поспи. Просто отдыхай. Мы рядом.

Откинувшись на спинку стула, она наблюдала за мамэн, наряду с оборудованием отслеживая ее состояние, но без должных знаний.

Ребенок, оставленный на крыльце дома? Серьезно? Обычного, среднестатистического дома? Она верила своей мамэн, и Ларисса говорила правду. Но, блин, это похоже на сюжет второсортной школьной постановки. Как такое могло случиться?