Gears of War #4. Распад Коалиции

Хоффман бросил взгляд вверх, молясь, что ветераны из полка герцога Толлена не видели всей этой церемонии, хотя и подозревал их присутствие. Но их нигде не было видно, отчего у полковника словно камень с души упал. Он и не подозревал, какое же облегчение почувствует, когда всё это кончится.

“Но Светящиеся никуда не делись. Мы просто выиграли себе немного времени”.

Майклсон догнал Хоффмана возле мостков.

— «Неплохо ты всё провернул, Виктор. Прямо в духе настоящих моряков. Ещё немного, и кому-нибудь врача вызывать пришлось бы».

— «Да простит меня сержант Сэмюэл Бирн, и его бедная дочь, так никогда и не увидевшая отца».

— «Значит, она с тобой не поплывёт туда?»

— «Нет. Её жизнь теперь здесь», — ответил Хоффман. Пора было менять тему разговора. Он легонько пихнул Берни в спину, мысленно благодаря бога за то, что она всё ещё была рядом с ним. — «Квентин, это мне кажется так, или на твоём плавучем балагане народу стало больше, чем когда мы сюда приплыли?»

— «Так и есть, сам же видишь. Особенно, с учётом того, что мы целый зоопарк на борт взяли».

— «Чёрт подери, тогда я буду спать на полётной палубе».

— «Плавание должно быть недолгим», — послышался голос подошедшего к ним сзади Бэрда, — «но учтите, старпом, как только мы окажемся на берегу, я буду писать жалобу на турагентство».

Так всегда было: после болезненных и тяжёлых моментов люди обязательно прибегали к чёрному юмору, порой даже слишком усердно стараясь разрядить обстановку. Хоффман поднялся на мостик, чтобы посмотреть, как весь этот флот, собранный из разномастных судов, покидает Вектес в последний раз. Конвой разобьётся на несколько отделений. К тому моменту, как “Правитель” и “Парык” выгрузят на берег людей, животных и транспорт, нужные Хоффману для наземной части пути к Анвегаду, мелкие суда всё ещё будут догонять их, сопровождаемые конвоями из фрегатов и эсминцев.

— «А где сейчас “Клемент” и “Зефир”?» — спросил полковник.

— «“Зефир” идёт прямо за нами», — ответил Майклсон, покрутив какие-то рукоятки настройки на приборной панели своей радиостанции. — «А “Клемент” идёт впереди, разведывая обстановку. Думаю, это её последний выход в море. Ну, что ж, она останется с нами уже в виде запчастей. Ну и лезвий для бритв тоже».

Хоффман уже было подумал, что следующие несколько дней пройдут в атмосфере неловкости и слезливой сентиментальности, с которыми ему сложно было справиться, но прежде, чем высадиться на берег, надо было переделать ещё кучу всего, и, к счастью, в работе время пролетало незаметно. Закончив тем вечером проверять транспорт, припаркованный на забитой ангарной палубе авианосца, полковник поднялся к наблюдательной платформе, расположенной рядом с рубкой управления полётами, чтобы подышать свежим воздухом. Отсюда было заметно, как навигационные огни, сиявшие вдали по всему океану между “Правителем” и остальными судами, значительно прибавили в числе. Смотря вслед кораблям, Хоффман мог поклясться, что вода за ними испускала какое-то сияние, с которого он просто глаз свести не мог.

— «Это просто бактерии, полковник», — вдруг раздался голос из темноты, заставивший Хоффмана вздрогнуть. — «Светящиеся бактерии».

Это был Маркус, сидящий на ящике с боеприпасами на другом конце платформы. Ствол своего “Лансера” он положил на перила.

— «Чёрт подери, Феникс, меня чуть инфаркт от неожиданности не хватил!»

— «Вас Бэрд искал».

Должно быть, у него что-то получилось с тем диском с данными. Хоффман ни на минуту не забывал о нём, но на первый план пока что вышла эвакуация всех с острова.

— «Он что, шифр на диске взломал?»

— «Нет».

— «Позже с ним встречусь».

Маркус ничего на это не ответил. Хоффман ещё некоторое время слушал радиопередачи через наушник, понимая, что сейчас, возможно, ему выдался один из последних шансов поговорить по душам с Маркусом, но не знал, что и сказать. А ведь теперь полковник ещё и без членов отряда “Дельта” останется. Он и представить себе не мог жизнь без них. У Хоффмана было мышление спасательного плота: всё, что проплывало мимо, цеплялось за него и тянуло его ко дну, делая это с каждым разом всё сильнее. Надо было пришвартоваться где-нибудь и сбросить с себя лишний груз, пока не стало слишком поздно.

— «Прости меня», — сказал Хоффман наконец. Маркус понял, за что тот извинялся. Полковник бросил его гнить в тюрьме, и ничто этого не изменит. — «Я уже не раз это говорил, но всё равно прошу прощения».

— «Да нормально всё, полковник», — почти что прошептал в ответ Маркус. — «Но простить меня могут лишь те, кто не выбрался тогда из Эфиры».

“Как и твой отец. Но ты ему ничем не обязан, Маркус. Вообще ничем”.