Gears of War #5. “Глыба”

— «Ой, да простые обыватели пугаются даже тех вещей, которые не несут в себе совершенно никакой опасности», — ответил Адам, корча из себя того самого самовлюблённого учёного, каким его Прескотт считал. — «А Ричард только бы лишний раз волноваться стал из-за того, что я помру раньше срока, не окупив его затраты на меня».

— «Выходит, результаты экспериментов основывались на ваших образцах, а не на крови мистера Альвы?»

— «Так и есть».

— «Мне вообще нужно брать анализы у мистера Альвы, чтобы подтвердить, что он не заражён?»

Именно в этот момент Нэвил и начал понимать, что довольно тихий конфликт постепенно переходил в немного другое русло. Хуже всего в работе с такими людьми, как Прескотт и Сеттайль, крутившими комбинации в голове, словно шахматисты, было то, что они… заражали тебя. Нэвил поймал себя на том, что его обычный способ мышления настоящего физика, сводившийся к тому, чтобы провести наблюдение, выдвинуть теорию и поставить эксперимент, понемногу менялся на выстраивание догадок, выдвижение предположений и наличие постоянных сомнений. То, что он видел перед собой, не поспевало за его несущимся на всех парах разумом, который продумывал все варианты того, что именно может предпринять Сеттайль и по какой причине. Нэвил постарался усмирить собственный бушующий ум.

— «Он не заражён», — наконец ответил Адам.

— «Хорошо», — отойдя в сторону, Сеттайль пронаблюдала за тем, как Бэйкос извлекает стекло из микроскопа, а затем сняла перчатки и выбросила их в мусорную урну. — «Рад, что мы с этим разобрались. Мне жаль, что пришлось тут целый спектакль выдумывать, Адам, но я хотела дать всем понять, что крайне мотивирована на то, чтобы выяснить всю правду, и что мне не надо полагаться лишь на ваши слова для этого».

— «Да ладно вам», — раздражённо сказал Адам. — «Это ведь просто немыслимо. Пусть он даже и педофил, но, как мне кажется, мы просто не можем испытывать патоген на живых людях, даже если они и знают, что им вкалывают, и согласны на это. А я готов пойти на такой риск, ведь это правильный поступок».

— «Я знаю. Мне именно поэтому и стало ясно, что тут что-то не так, когда я узнала, что вы проводите эксперименты на заключённых. Видите ли, мне кажется, что я понимаю, где для вас пролегает та черта, которую нельзя переступать. Я помню, как же вы были взволнованы во время наших обсуждений, стоит ли убить или просто похитить учёных, разрабатывавших оружие для СНР».

— «Да, вы и раньше об этом упоминали».

— «Когда вы смотрите человеку прямо в глаза, спусковой крючок так просто уже не нажмёшь. Но когда жертвы безлики, то их можно в порошок стереть вместе с миллиардами других при помощи “Молота Зари”. И это я вам тут не нравоучения читаю, Адам, а просто объясняю, как пришла к такому умозаключению. Я тоже умею пользоваться научным методом».

— «Я бы похлопал вашей гениальности, если бы палец не болел».

— «Значит… вы вновь солгали. Солгали, умолчав о каком-то факте».

Адама, судя по всему, это задело.

— «Знаю. И что делать будете? Под домашний арест меня отправите?»

— «Нет, просто хочу, чтобы вы пошли со мной», — шагнув в сторону, она взглянула на Нэвила и Дьюри через из-за плеча Адама. — «Вы все тоже идите со мной».

Теперь уже Нэвил окончательно запутался в хитросплетениях той игры, что вела Сеттайль, совершенно не понимая, чего дальше от неё ждать. Именно в этот момент он и понял, какой же у неё опыт в проведении допросов, коих на её веку явно немало было. Неопределённость пугала людей, а страх перед неизвестностью действовал куда эффективнее боли.

Нэвил проследовал за остальными по коридору в небольшую библиотеку, расположенную в углу здания. Сеттайль открыла дверь помещения, приглашая всех пройти внутрь. В комнате с полом, выложенным прекрасной паркетной мозаикой из красной и чёрной древесины, за столом с мраморной крышкой сидел читавший книгу Уильям Альва.

— «Здравствуйте, мистер Альва», — сказала Сеттайль. — «Как ваши дела?»

— «Всё хорошо, Луиза», — ответил он, назвав её по имени, словно старого знакомого. Это пугало, но, чёрт подери, Альва ведь и впрямь производил впечатление милого парня. Нэвилу так и не удалось сопоставить этот образ с тем, кем на самом деле был этот человек. — «Вы отведёте меня на анализы?»

— «Нет, просто продемонстрирую кое-что», — ответила Сеттайль. Центральное створчатое окно было слегка приоткрыто. Агент распахнула обе створки настежь и зафиксировав щеколду, впустив тем самым в комнату порыв тёплого благоухающего ветра, а затем жестом поманила Альву. — «Ну же. Не могли бы вы встать вот именно в этом месте, пожалуйста?»

Альва бросил взгляд на стоявшую в полуметре от окна Сеттайль. Не надо было обладать познаниями в физике, как у Адама Феникса, чтобы понять, как сочетаются открытое окно и высокое здание. К тому же, проведя столько лет в “Глыбе”, Альва уже, наверно, сразу понимал, когда ему засаду готовили. Улыбнувшись, он встал из-за стола и сделал так, как велела ему агент.