Gears of War #5. “Глыба”

— «Подумаешь, унесли с собой, чтобы дома поработать. Тоже мне, велика беда».

Ухватив Нэвила за руку, Адам отвёл его на несколько метров в сторону от членов эвакуационной команды, которые, казалось, и вовсе не заметили, что их начальник вот-вот с катушек слетит. Нэвил его таким ни разу в жизни не видел. Это был вовсе не тот Адам Феникс, которого он знал всю свою жизнь. Профессор уставился прямо в глаза Нэвила, приблизив своё лицо к нему почти что вплотную и держась за его руку мёртвой хваткой, которую вовсе и не думал ослаблять.

— «Ты говорил, что нашёл снимок какой-то».

— «Адам, вы меня пугаете…»

— «Что за снимок? Отвечай, что за снимок?!»

Нэвил сунул его под обложку своей рабочей папки, зафиксировав скрепкой. Судя по всему, грузовики ещё не скоро тронутся, так что, возможно, лучше было бы успокоить Адама, выполнив его просьбу, чем устраивать тут ссору.

— «Вот он. Тут видна какая-то прорывная дыра. На самом снимке даты нет, но его сделали ещё за несколько лет до “Дня-П”. Видите здание на заднем плане? Его снесли ещё во время Маятниковых войн. Вообще в голове не укладывается, как это…»

Взяв снимок у него из рук, Адам уставился на него таким полных мучений взглядом, будто бы это была фотография какого-то его умершего родственника, а затем потёр переносицу кончиками пальцев. Так он обычно выражал своё глубочайшее разочарование. Нэвил неоднократно видел этот жест у профессора, когда испытания “Молота” шли наперекосяк, и Адам впадал в отчаяние от мысли о том, что так никогда и не сможет правильно настроить ретранслятор.

— «Я работал над одной вещью», — сказал профессор. — «И мне срочно надо рассказать об этом кому-нибудь. Вернее, не кому-нибудь, а именно тебе».

У Нэвила сердце в пятки ушло. Вот оно, то самое чудо, случившееся в последний момент. У профессора был готов какой-то великолепный план или устройство, которое наконец-то поможет им победить червей. В конце концов, перед ним ведь стоял сам Адам Феникс. Сердце Нэвила забилось быстрее от какого-то причудливого чувства восхищения и облегчения.

— «Чёрт, вы прям едва успели в последний момент, сэр…»

— «Я знал обо всём», — перебил его Адам.

— «О чём знали?»

— «О Саранче. Это я их нашёл. Я знал об их существовании», — ответил Адам. Несмотря на всю безупречную прямоту фраз профессора, Нэвил вообще ничего не понял, так что он решил, что неправильно их расслышал.

— «Я пытался уговорить их не вылезать на поверхность, старался остановить их. Ты и понятия не имеешь, Нэвил, что же там творится внизу, и даже представить себе не можешь, что именно заставило червей напасть на нас», — умолкнув, Адам, казалось, ждал реакции Нэвила, но тот лишь оглянулся по сторонам, полагая, что на них сейчас все присутствующие уставились. Но люди были слишком заняты процедурой эвакуации. — «Господи боже, Нэвил, да ты меня вообще хоть слушаешь? Я знал о существовании Саранчи ещё за пять лет до “Дня-П” и считал, что смогу избежать массовой гибели человечества, если найду решение их проблемы с помощью науки».

Нет, Нэвил всё же правильно расслышал слова профессора, всё до последней буквы, но ровным счётом ничего на это не мог ответить. Его мозг просто не мог выдать ни единого разумного предложения.

“Он всё знал. Он всё знал!”

— «Нэвил, нам всё равно было не победить их, даже если бы мы и знали об их наступлении».

“Мой начальник всё знал. А я ведь доверял этому человеку. Ему и председатель же доверял!”

— «Нэвил, ну скажи хоть что-нибудь!»

“Нет, это невозможно. Зачем ему так поступать? Зачем скрывать такое ото всех?”

— «Да боже мой, ты хоть понимаешь, что я тебе только что сказал?!» — Адам тряхнул его за плечо. — «Я никому об этом никогда вообще не рассказывал, даже Маркусу. Я просто не мог… Прости меня, Нэвил, пожалуйста. Но я знаю, что всё ещё могу остановить этот кошмар».

У Нэвила перед глазами стояло лицо Эмиля, смотревшего выпуск новостей, в котором показывали весь тот ужас и хаос, начавшийся во время атаки Саранчи. Брат сказал, что он обязательно с этим разберётся, и записался в армию на следующий день. По его рассказам, он простоял в очереди на призывной пункт целых три часа из-за всего того количества добровольцев, которые хотели дать отпор врагу.