Гедда Габлер (пьесы)

Б и л л и н г (кладет рукопись на стол). Да, всю прочитал.

Х о в с т а д. Не на шутку доктор разошелся, да?

Б и л л и н г. Разошелся? Да он их в щепки разнес, убей бог! Каждое слово в пуд весом, он им, я бы сказал, топором втемяшивает.

Х о в с т а д. Эти люди с одного удара не падают, если на то пошло.

Б и л л и н г. Тоже верно, но мы будем долбить удар за ударом, пока империя больших начальников не рухнет. Когда я читал доклад, мне чудилось, что где-то вдалеке я вижу грядущую революцию.

Х о в с т а д (оборачивается). Тише! Не так громко, чтобы Аслаксен не услышал.

Б и л л и н г (понизив голос). Аслаксен – трус. Не мужик, а мокрая курица. Но в этот раз вы своего добились, верно? И статья доктора пойдет в печать?

Х о в с т а д. Да. Разве что фогт добровольно примет все условия.

Б и л л и н г. Черт, нет, только не это! Слишком скучно.

Х о в с т а д. Нам, газетчикам, при любом раскладе будет чем заняться. Если фогт не согласится с предложением доктора, на него набросится все мещанство во главе с Союзом домохозяев, а согласится – на него ополчатся крупные акционеры курорта, которые до сих пор были его верной гвардией.

Б и л л и н г. Еще бы, им переустройство встанет в бешеные деньги.

Х о в с т а д. Встанет, как бог свят. Что так, что сяк, но их круговая порука разомкнется. Тут мы и встрянем, и давай ежедневно разъяснять общественности, что фогт не сведущ ни в том, ни в этом и что все выборные должности, все местное управление надо отдать в руки свободомыслящих граждан.

Б и л л и н г. Точно сказали, убей бог! Я прямо вижу, вижу, что мы на пороге революции!

Стук в дверь.

Х о в с т а д. Тише! (Кричит.) Войдите!

В дальнюю левую дверь входит д о к т о р С т о к м а н.

Х о в с т а д (идет ему навстречу). О, вот и доктор. Ну и?

Д о к т о р С т о к м а н. В печать, господин Ховстад!

Х о в с т а д. Все-таки этим кончилось?

Б и л л и н г. Ура!

Д о к т о р С т о к м а н. Я же сказал – печатайте! Да, все кончилось этим. Хотят так – получат сполна. Быть в городе войне, господин Биллинг!

Б и л л и н г. Война ножей, я надеюсь? Нож в глотку, господин доктор?!

Д о к т о р С т о к м а н. Эта публикация – только начало. Я держу в голове план еще четырех или пяти статей. А где ваш Аслаксен?

Б и л л и н г (кричит в типографию). Аслаксен, зайдите на минутку!

Х о в с т а д. Четыре-пять сюжетов, говорите? На ту же тему?

Д о к т о р С т о к м а н. Нет, что вы, дорогой мой, совсем о других вещах. Хотя отталкиваюсь я действительно от водопровода и канализации. Одно тянет за собой другое. Это как старый дом сносить.

Б и л л и н г. Точно сказано, убей бог! Начнешь с одного угла, а пока всю развалюху не снесешь, дело кажется недоделанным.

А с л а к с е н (из типографии). Снесешь? Надеюсь, доктор не собирается сносить купальни?

Х о в с т а д. Только не пугайтесь, об этом и речи нет.

Д о к т о р С т о к м а н. Нет, нет, разговор шел вовсе о другом. Господин Ховстад, что скажете о моем тексте?

Х о в с т а д. По-моему, блистательно.

Д о к т о р С т о к м а н. Ведь правда же? Рад, очень рад.

Х о в с т а д. Все четко, ясно, не надо быть специалистом, чтобы понять суть. Рискну утверждать, что любой просвещенный человек вас поддержит.

А с л а к с е н. И любой трезвомыслящий.

Б и л л и н г. И трезво, и нетрезво мыслящие – я думаю, весь город встанет за вас.

А с л а к с е н. Ну, тогда рискнем, что ли, напечатать.

Д о к т о р С т о к м а н. Конечно же!

Х о в с т а д. Выйдет завтра рано утром.

Д о к т о р С т о к м а н. Да, нельзя терять ни дня, дьявол их задери! Послушайте, господин Аслаксен, я как раз об этом и пришел вас просить – возьмите печать моего материала в свои руки.

А с л а к с е н. Отчего же нет.

Д о к т о р С т о к м а н. И глаз с него не спускайте, как будто он драгоценное золото. Бога ради, ни одной опечатки, тут каждое слово важно. Я попозже еще загляну, может, дадите корректуру прочитать. Вы не представляете себе, как я жду публикацию! Обнародовать это дело…

Б и л л и н г. Громыхнуть им!

Д о к т о р С т о к м а н. Отдать на суд здравомыслящих граждан! Вы не поверите, через что мне пришлось пройти сегодня. Мне угрожали всем на свете, обещали лишить простейших, самых бесспорных гражданских прав.

Б и л л и н г. Что? Лишить вас прав?

Д о к т о р С т о к м а н. Меня пытались унизить, заставить подличать, требовали, чтобы я ради шкурных интересов отказался от своих принципов, от главных, святых для меня убеждений.

Б и л л и н г. Так-то уж слишком грубо, убей бог.

Х о в с т а д. Да уж, от этих наших можно всего ожидать.

Д о к т о р С т о к м а н. Не на того напали! Это я им быстро растолкую. Брошу якорь в «Народном вестнике» и буду каждый день палить в них новой статьей!

А с л а к с е н. Но послушайте…

Б и л л и н г. Ура, война! Будет война!

Д о к т о р С т о к м а н. Я уложу их на лопатки, раздавлю, на глазах всего честного народа сровняю с землей все линии их укреплений! Я сделаю это!