Гея: Альманах научной фантастики

Дочь, не щадя ни себя, ни будущего ребенка, который начинал уже нежно разминаться и потягиваться в ее набухшем, как луна, чреве, ночи напролет проводила в окрестных развалинах, едва ли не до кипения прокаленных свирепым дневным полыханием, и рылась в металлической рухляди, в человеческих останках, разыскивая для мужа, опасавшегося хоть на миг отойти от рояля, недострелянные обоймы. Ближе, чем на пять шагов, друг музыканта никого не подпускал к инструменту; даже случайные посягательства на невидимую границу он ощущал физически, как если бы кто-то явно враждебный неожиданно проводил в темноте холодной мокрой тряпкой по его коже, — и его тренированные пальцы в панике падали с белоснежных клавиш «Стейнвея» на спусковой крючок «инграма». По людям он стрелял без колебаний.

Василий Головачев Беглец

Вертолет снизился до километра и, накренившись, пошел по кругу.

— Видите желтое пятно? — показал пилот. — Это и есть знаменитая Драконья пустошь. Посередине — Клык Дракона.

Клык представлял собой совершенно гладкий каменный палец диаметром около полусотни метров и высотой чуть выше двухсот. Палец был окружен обширным песчаным оазисом, который с трех сторон охватывала тайга, а с четвертой ограждали пологие, израненные фиолетово-синими тенями бока Салаирского горного кряжа.

— Давай вниз, — предложил Березин, — на макушку. Сядешь?

Пилот кивнул, отдал штурвал, и вертолет провалился вниз, взревев моторами у самой вершины скалы.

С двухсотсорокаметровой высоты Драконья пустошь казалась бесконечной пустыней, ровной и гладкой до удивления. Ни камня, ни кустика, ни бархана Березин на ней не заметил, несмотря на свой двенадцатикратный бинокль. Негреющий желток осеннего солнца над горизонтом и белесый пустой небосвод довершали картину мертвого спокойствия, царившего в природе. Ветер и тот стих, словно боясь вспугнуть тишину.

Березин ткнул ногой коричневый монолит, испещренный сеткой мелких трещин, вообразил себя со стороны и усмехнулся. Клык Дракона был отличным постаментом для памятника, он и сам казался монументом забытым эпохам горообразования, памятником времени, сгладившего бока, но не способного стереть его до основания…

Счетчик Гейгера и дублирующий дозиметр Березин включил еще в воздухе, но они молчали — повышенной радиации над Драконьей пустошью не было. Но что-то же было, если его, эксперта Центра по изучению быстропеременных явлений природы при АН СССР, послали сюда в командировку.

— Ты случайно не знаток местных легенд? — спросил Березин, подходя к краю площадки. — Больно место интересное, интригующее, предки не могли не украсить его легендой.

— Алтайцы говорят — дурная здесь земля. Зверь вокруг пустоши не живет, люди тоже не селятся с давних времен. По преданию, в этих краях обосновался дракон, дыханием своим иссушающий сердца людей.

— Поэтично… и загадочно. Радиоактивности нет, обычный фон, и это очень странно! Потому что два дня назад…

Два дня назад в районе Салаира разразилась магнитная буря с центром в зоне Драконьей пустоши, а спутники отметили здесь еще и источник радиации, появляющийся, как оказалось после анализа, и исчезающий примерно раз в год. Березин вылетел к Салаиру сразу же, как только в Центр пришла телеграмма из Бийска, но, выходит, пока он собирался, источник радиации снова исчез.

— Очень странно, — повторил Березин задумчиво.

Пилот выглянул из кабины, на лице его, хмуром от природы, отразилось вдруг беспокойство.

— Ничего не чуешь? Мне почему-то хочется смотаться отсюда, и побыстрей.

От этих слов Березину стало не по себе, пришло ощущение неуютности, и ему внезапно показалось, что в спину ему пристально смотрит кто-то чужой…

Впечатление было таким острым и реальным, что он невольно попятился, озираясь и чувствуя, как потеют ладони. На многие километры вокруг не было ни единой живой души, но ощущение взгляда не проходило, усиливалось и наконец стало непереносимым.

— А, ч-черт, поехали!

Березин ретировался под сомнительную защиту вертолета, влез в кабину и захлопнул дверцу.

— Ага! — пробормотал пилот. — Тоже проняло?

Вертолет взмыл в воздух, под ним мелькнули и ушли вниз отвесные бока скалы, затем они сменились желто-оранжевой, ровной как стол поверхностью песков. Клык Дракона отдалился…

— Сядем на песок? — спросил Березин, все еще глядя на таинственный каменный останец, странный каприз природы, воздвигшей идеальный обелиск в центре песчаного массива. Уж не работа ли это человеческих рук? Но — кто, когда и, главное, зачем?

Пилот отрицательно мотнул головой.

— На песок нельзя.

Спустя несколько минут вертолет завис над узкой полоской земли возле стены леса и спружинил на лапы.

Только теперь Березин обратил внимание, что лес, начинавшийся всего в полусотне метров, был какой-то странный — сухостой. Корявые стволы переплелись безлистыми ветвями, создавая мертвую серую полосу вдоль песчаного пляжа, насколько хватал глаз. Живой, зеленый лес начинался за этой полосой не сразу, а как бы с уменьшением той силы, что засушила его у опушки.