Гемини

Он оглянулся на других бойцов, не занятых в тренировке. Обычно весь свободный персонал обходил учебную площадку стороной. Но некоторые все же ненадолго задерживались в зоне наблюдения и, несомненно, видели, что происходит. Если они и сочли, что учебный бой вышел за нормальные рамки, то ничего не сказали. И не скажут, пожалуй. Все относились к Младшему вежливо, но даже те, кто был настроен дружелюбно, держались от него подальше, не стремясь познакомиться поближе, словно не знали, как себя с ним вести. Фрик он и есть фрик.

Младший хорошо себе представлял, что сказал бы отец, поделись он с ним негативными впечатлениями от тренировки. Веррис напомнит, что ребята пока еще учатся. Все они из низов, не умеют себя сдерживать, управлять мыслями и эмоциями, побеждать страх, не отворачиваясь от него, точно наводить разум на цель и выполнять задание до конца, не принимая его близко к сердцу. Тем более ни один из них не умеет контролировать физическую боль так, как это умеет делать Младший.

Отец не раз повторял, что особенно гордится этой чертой сына. Физическая боль – главный враг солдата. Умение не смешивать личную жизнь и работу – полезный навык, которым может овладеть почти любой при наличии целеустремленности. Но физическая боль стоит особняком. Она способна подточить силы и обречь на проигрыш даже самых крепких духом солдат.

«Это и к тебе относится, – говаривал его отец. – Ты на удивление хорошо умеешь не позволять боли проникать в мысли и влиять на твои суждения. Но даже ты не сможешь сдерживать боль бесконечно. Боль ослабляет тело, действует на мозги, и постепенно солдат ей поддается. Это неизбежно. В итоге его либо берут в плен, либо убивают после того, как солдат допускает ошибку или попросту выбивается из сил и теряет способность обороняться».

«Почему лаборатории не выпускают болеутоляющие средства посильнее? – спросил он Верриса. – Такие, что через несколько часов перестают действовать, не превращая человека в наркомана?»

«Это легче сказать, чем сделать, – ответил отец. – Приличную часть моей службы я провел в поисках способов защиты моих подчиненных от болевых эффектов. Медикаменты не на всех действуют одинаково, к тому же многие препараты создают проблем больше, чем решают, – взять хотя бы наркозависимость. Я пришел к выводу, что единственный реальный ответ носит эндогенный характер, то есть содержится в теле самого солдата, является частью его организма».

Младший не понял, что имел в виду отец, от его слов веяло жутью и смутной угрозой. Может, все дело в слове «организм», как если бы отец говорил о безликой биологической структуре? Отец всегда рассуждал в подобном ключе, но подчас юноше становилось не по себе.

У него за спиной солдаты щелкнули каблуками – на наблюдательный пункт прибыл отец. Честь отдавали только курсанты «Гемини». Те, кто не испытывал перед ним ужаса, говорили: «Здравствуйте, сэр. Добрый день, сэр. Рады вас видеть, сэр». Приветствия отлетали от защитного панциря Верриса, как горошины от стены. Отец занял место рядом с сыном в зоне наблюдения.

– Новые лица, – Младший кивнул на солдат.

– Ага. Они первыми высадятся в Йемене, – с нескрываемой гордостью ответил Веррис.

Если это правда, йеменцам несдобровать. Интересно, в какую форму их оденут – уж точно не в ливийскую. Если только отец не прокрутил еще одну хитроумную сделку, на которые он был большой мастер. В таком случае несдобровать всем ее участникам. Разумеется, кроме отца.

– Этих ребят знакомили с режимом применения силы? – спросил он Верриса. – Или у них одно правило – стреляй во все, что движется?

– Они – элита, – с еще большей гордостью ответил отец. – Им ли не знать, что такое дисциплина. Если есть шанс сделать выстрел без помех, скажем, через открытое окно, они его не упустят. Тебе тоже следовало бы настроиться на эту волну по дороге в Будапешт.

Младший удивленно обернулся.

– Самолет Генри только что сел, – пояснил отец. – Собирай вещи, скоро твой вылет.

Глава 14

Дэнни несколько раз бывала в Европе по линии РУМО. Зимой можно было четко определить, находишься ли ты в Западной или в Восточной Европе. На востоке, особенно в северных широтах, где понятие «холодно» означает лютый мороз, люди носят шубы.

До сих пор, однако, ей не приходилось бывать в Венгрии, девушка прониклась благоговением, как ребенок, впервые приехавший с родителями в Старый Свет. Ни в одном городе, где Дэнни прежде бывала, она не испытывала повсеместное присутствие истории с такой интенсивностью, как в Будапеште, в котором, казалось, историей был пропитан сам воздух.

В Москве или Риме настоящее и спешащее ему на смену будущее сразу бросается в глаза, оттесняя прошлое, где бы ты ни находился, – в соборе, заказанном Иваном Грозным, или в Колизее.