Гемини

Мысли вдруг вернулись на улицы Картахены, к шлепкам вертящимся задним колесом мотоцикла, попытке сбить его с ног передним колесом. А когда не вышло, он выхватил боевой нож. Не подоспей полиция вовремя, парень, вне всяких сомнений, выпустил бы ему кишки. Лезвие ножа стало бы последним, что Генри увидел бы на этом свете.

Человек – сам себе злейший враг, в буквальном смысле. Генри скривился. Шутка вышла не смешная. Весь мир слетел с катушек, и Генри вместе с ним. Обратно уже не вернешься.

– Я не… – начала Дэнни, но остановилась, чтобы перевести дыхание. – Генри, черт возьми, на кого мы работали?

«Именно поэтому нельзя расслабляться», – подумал Генри, выпрямляя спину. Сантименты подождут до лучших времен. Он всю жизнь служил родине, защищал хороших людей от плохих – и дома, и за границей. Хороших людей, как Дэнни и Бэрон, не говоря уже о тех, кто довольствовался малым, не подозревая, чем типы вроде Клэя Верриса занимаются в секретных лабораториях. Они достанут Генри даже на пенсии. Поступив на службу в морскую пехоту, он принес клятву на верность долгу, эту клятву нельзя снять с себя вместе с формой, она – на всю жизнь. А если вдруг когда-нибудь забудет о ней, зеленый туз пик на запястье быстро напомнит.

Semper fi.[10]

* * *

– В конторе давно ходили слухи о закрытой лаборатории и каких-то экспериментах, – сказал Генри, когда они шли через парк к месту встречи с Юрием. После бомбы, сброшенной на него Дэнни, он едва не забыл о цели поездки в Будапешт.

– Как это вообще возможно? – спросил Бэрон.

– Сложно, – сказала Дэнни, – но выполнимо. У донора берут ядро соматической клетки, в нашем случае – у Генри, потом берут яйцеклетку, извлекают из нее генетический материал и помещают в нее клетку донора. Такова научная основа.

Бэрон посмотрел на девушку с уважением.

– Подруга из лаборатории рассказала?

Дэнни покачала головой.

– «Гугл».

Генри скептически прищурился. Неужели мир настолько обезумел, что любой может найти инструкции по клонированию человека в интернете?

– Я-то надеялся, что, если до клонирования дойдет дело, размножать будут докторов и ученых, а не таких, как я. Могли бы, например, клонировать Нельсона Манделу.

– Нельсон Мандела не умел метко стрелять по движущемуся поезду с расстояния двух километров, – заметила Дэнни.

Генри скорчил гримасу. Если спутница пыталась его развеселить, у нее хреново получалось.

– Эй, я и сама не в восторге. Я для них жизнью рисковала. И ради чего? Чтобы они такое вытворяли?

– Ты рисковала жизнью ради своей родины, – поправил ее Генри. – Как и твой отец.

– Родины? – горько усмехнулась Дэнни. – Боюсь, мне не нравится, к чему это привело.

– РУМО – просто учреждение, это не родина, – возразил Генри. – Скажи спасибо, что тебе не пришлось прожить двадцать пять лет, прежде чем увидеть разницу.

Бэрон похлопал девушку по плечу.

– Слушай, если захочешь послать все это к черту и стать вице-президентом «Бэрон Эйр», я придержу для тебя место.

Дэнни грустно улыбнулась.

– Будь мой отец еще жив, он бы вывел тех, кто за это в ответе, на чистую воду и сделал бы из них отбивную. Но его больше нет.

– В таком случае это наша задача, – поддержал ее Генри.

* * *

Купальни «Сечени» представляли собой не отдельное здание, а целый комплекс величественных старинных построек, возведенных вокруг термальных источников. Юрий напел Генри полные уши об успокоительных, благотворных свойствах местных купален, но и здания – да-да, очень импозантны, прекрасная архитектура. Однако, выйдя с Дэнни и Бэроном на балкон с видом на толпы довольных купальщиков, нежащихся на солнышке, Генри не мог взять в толк, почему Юрий выбрал для встречи такое место.

Когда Юрий упомянул купальни, Генри вообразил турецкую баню с парилкой, популярное место встреч шпионов и гангстеров – когда на человеке одно лишь полотенце, микрофон или оружие не спрячешь. Ради нужной информации он был готов раздеться догола и посидеть в парилке.

Вместо этого место встречи напоминало гигантский общественный бассейн.

Задним числом Генри упрекнул себя в невнимательности – упоминание термальных источников должно было подсказать, что в этом месте есть кое-что помимо парилок и джакузи. Бассейны были не очень глубоки, взрослому человеку среднего роста не требовалось шевелить ногами, чтобы не пойти на дно. Детей здесь тоже не было, – очевидно, термальные источники не рекомендованы для малышей – поэтому в воде почти никто не хохотал и не плескался.

Нет, не почти – вообще никто. Люди вели себя словно заторможенные. На мраморном бордюре у лестницы два старичка установили шахматную доску, с изумлением заметил Генри. Он не раз видел шахматистов в парках – пенсионеров, растягивающих игру на весь день, молодых пижонов, проводивших сеансы одновременной игры на десяти досках и побивающих всех соперников за десять баксов с носа. Но кому придет в голову идти играть в шахматы в бассейн?