Ген хищника

Самбуров даже не хмурился. Он привык к выходкам Киры и приучал себя получать удовольствие от развития событий. Когда Кира хотела, она мгновенно выводила людей из себя, и они, прорвав пленку показухи, начинали выплескивать из себя все, что реально сидело внутри.

– Что для вас означает «достойный человек», Зинаида Семеновна? – уточнила Кира, хитро прищурившись.

– Это человек, имеющий уважаемую профессию, семью, репутацию хорошего человека, – сказала, ничуть не пасуя, педагог.

– Прекрасно. И не из одного двоечника, которого выпустила ваша школа, не вырос директор завода, проживший в браке сорок лет и воспитавший троих детей? И, конечно, не один отличник не спился? – съязвила Кира.

– Такое может быть, но это значит, что обстоятельства так сложились. Жизнь, знаете ли, иногда вносит свои коррективы. – Зинаида Семеновна высокомерно вскинула нос и сжала губы в узкую полоску.

– И ни грамма вашей вины? Обстоятельства виноваты? – не унималась Кира.

– А в чем это я виновата? Чего бы это вдруг? Я всю жизнь посвятила школе и этим малолетним хулиганам!

– Тогда, с Анитой и Настей, вы замяли это дело? Соврали, что Анита навредила себе сама, что вы видели все своими глазами, и мать Аниты отказалась от заявления, испугавшись, что дочь упекут в психушку? – Кира сверлила бывшего завуча пылающим колющим взглядом. Любой другой человек бы вспыхнул и обратился в пепел. Но только не завуч с пятидесятилетним стажем. За годы работы в школе если она чем и обросла, это тюленьей толстой непроницаемой шкурой. И верой в свою непогрешимость. – А почему мать Насти передумала писать заявление?

– Сама Настя передумала. Я думаю, Андрей-то и вмешался. Девочка как-то в один миг изменилась. Все утихло. И, да, дело мы замяли. Это было правильное решение. И, конечно, не я одна в этом участвовала. Еще Александра Александровна и сторож, – фыркнула носительница венца Господа Бога. – Мы совершенно правильно поступили. До выпускного одна четверть оставалась. Экзамены. Довели всех и распрощались, слава богу.

– Прекрасно. – Голос Киры вновь стал холодным и безразличным. – Александра Александровна наверняка уже покоится, я надеюсь, с миром. А сторожа где найти?

– В сторожке, вход с внутреннего двора школы, дверь за мусоркой. Как учился на двойки, так и работает всю жизнь дворником да охранником, – презрительно процедила сквозь зубы учитель. Еще раз подтверждая свою теорию.

Весь лоск с носителя образования слетел. Теперь перед ними сидела усталая, старая тетка, которой некуда деваться, кроме как идти в школу и продолжать бороться с детьми, которые давным-давно превратились в маленьких монстров, поддерживаемых такими же родителями, и не шибко-то позволяют над собой издеваться, а зачастую и сами тираны.

– Всего хорошего. Вы нам очень помогли, – попрощался Самбуров, следуя за вышедшей без лишних слов Кирой.

– Ты ненавидишь учителей, – поделился своими соображениями он.

– Это не учителя. Это служители военно-дисциплинарного учреждения. Они не умеют учить, они растят хорошо подчиняющиеся единицы государства. Винтики и болтики системы потребления, налогообложения, администрирования, – сухо отозвалась Кира. – Знаешь, как возникла наша образовательная система?

– Знаю, – к удивлению Киры, отозвался Григорий. – Мы переняли Австрийскую систему. А те, в свою очередь, создали ее, чтобы максимально быстро растить хороших солдат. Воевали тогда много. Основные требования, которые выдвигались массе людей, – подчиняться приказам, не задавать вопросов, уметь маршировать.

– Молодец! Пять по истории! – улыбнулась Кира, она вновь становилась насмешливой. – Все верно. Это гувернеры и философы воспитывают думающих, задающих обычно неудобные вопросы, способных к творчеству и вообще к наблюдению и выводам людей. Такие люди в сущности сложные, штучные, плохо прогнозируемые. А массовое классное образование дрессирует и штампует единицы, как правило, боевые, в случае необходимости готовые встать в строй. Так что никого они не учат. Ты же слышал: направляют по жизни, лепят клеймо.

– Вынужден признать, ты абсолютно права, – хмыкнул Самбуров. – Моя сестра думает абсолютно так же. И растит племянника, пользуясь сплошь услугами репетиторов. Дорого, энергозатратно, но хоть человека вырастит. Но это не точно. Могут вмешаться пресловутые случайные обстоятельства.

– Я однажды, когда еще только вернулась в Россию после обучения, была в одной школе. Попросили рассказать старшеклассникам о многогранности профессии психолога, ну там еще что-то по мелочи. У них как раз День учителя был. Концерт, поздравления. Сижу я вместе со всеми в актовом зале. На сцене пляшут, поют, восхваляют учителей. Потом ведущие, мальчик с девочкой, пошли в зал вопросы задавать. И какую-то там учительницу подняли, взрослую тетеньку, что называется, с педагогическим опытом. «Марьиванна, – писклявым голосом завопила Кира, передразнивая школьников, – когда вы решили, что станете учителем?» И тетя отвечает, с гордостью, с явным удовольствием: «Ой, еще во втором классе. Я завела тетрадку, записала все имена кукол и ставила им отметки».