Ген подчинения. Том 3

— И какой же? — с настороженностью произнес бог, глядя на всё ту же неизменно висящую на лице друга маску.

— Сила древних.

— О, боги, — закатив глаза, тотчас вскинув руки, прошипел купидон. — Прошу, защитите мои уши от этого бреда. Лучше тебе меня здесь и сейчас прикончить, чем моя бессмертная душа оправится в пасть одного из этих ненасытных уродцев. Да я с большим желанием оружие людей к виску приставлю и на курок нажму, своей рукой себя отправив на перерождение.

— Бог любви покончил с жизнью от неразделенной любви. — С усмешкой в голосе произнес мужчина. — Думаю, благодаря этому Психея точно поставит на Вас крест. Да и другие тоже. Сколько тысяч лет пройдет перед тем, как над Вашей выходкой перестанут смеяться?

Эрос задумался: отправляться на перерождение с его-то теперешними силами было сродни тому, что отправить молодого, восемнадцатилетнего парня в дом престарелых, в надежде найти там развлечение и сверстников. Небеса были последним местом, куда стремились возвращаться боги.

— Сутки без Психеи — словно год, проведенный в Железном быке, объятом пламенем Аида. — печально протянул тот.

— И это ужасно, друг мой. — Подтвердил слова бога мужчина. — Смерть труса самоубийцы, а следом перерождение действительно могут Вам помочь. Но что, если избавление, которого Вы ожидаете, не наступит? Что, если вместо мнимой свободы после отправки на небеса Вы получите золотую клетку, покинуть которую не сможете больше сотни лет? Ваше спасение может стать Вашим проклятием!

— Я и так уже проклят, глупое ты существо! — В отчаянии вскочив на ноги, вскрикнул Эрос. Злоба и страх бушевали в его сердце. Мужчина в плаще посеял семя сомнения, что теперь будет только прорастать.

Кровь или частичка тела древнего действительно могли помочь, да вот только спускаться к сторукому в место, страшнее царства Аида, в его нынешнем состоянии — чистого рода самоубийство. К тому же, путь туда был скрыт тайной за семью печатями.

— Пусть у меня и есть моё оружие и стрелы, способные пробить даже кожу древнего Титана, я всё ещё простой бог. Великий Зевс и тот с трудом смог одолеть их, а я-то — корм в их глазах, не более. — Понимание ситуации пришло быстро. Пытаться победить Кроноса — что гнилыми финиками во врата древней трои кидаться.

— А кто говорит о победе? Капля крови ослабит эффект любого проклятия, чаша исцелит любую рану, ну а осколок тела, и уж тем более сердца, даст власть, не снившуюся даже верховным богам. Только представьте, быть может, Вам и не потребуется снимать проклятие. Узнав о Вашем легендарном достижение, что затмит таких героев древности, как Геракл и Одиссей, Психея не сможет пред Вами устоять, и наконец-то увидит в Вас настоящего героя, а не плута, развратника и пьяницу.

— Говоришь ты, как всегда, складно, да вот только откуда тебе известно обо всем этом? Некоторые тобой сказанные вещи — прямиком из древних трактатов, скрытых для посторонних глаз. — Такая уверенность обычного знающего насторожила Эроса. Да, некоторые древние духи по возрасту и опыту превосходили даже богов, но это была редкость, и каждого из них тот знал. — Неужели ты именно поэтому и прячешь свое лицо? Кому ты служишь? Зачем ты помогаешь такому, как я? В чем твоя выгода?

— Видимо, Вы меня раскусили. — усмехнувшись, произнес мужчина, но маску так и не снял. — Какая может быть выгода у того, кто из-за дня в день живет в тени своего хозяина, боясь сменившегося настроения и гнева, способного погубить столетия кропотливого труда?

— Истинное бессмертие? — Сощурившись, проговорил купидон.

— Верно. — более холодно и зловеще произнес незнакомец. — Я устал от вечности, проведенной в примыкании, обивании порогов и прочего, сущего рабам. Мой хозяин считался со мной лишь в те годы, когда ему нужно было сменить ночной горшок, а теперь… С каждым новым днем я всё дальше и дальше от вечной жизни, и это меня пугает. Смерть, я чувствую её холодное дыхание за моей спиной, и если ничего не предприму — коса её оборвет нити моей жизни.

Вы молоды, амбициозны, и в Ваших глазах ещё не потух огонь чести и справедливости. Если подобный Вам при моей помощи достигнет успеха в таком нелегком деле, уверен, он не забудет своего верного помощника и поделится желаемым. — Дав пищу для размышления захмелевшего ума, проговорил незнакомец.

— А если я погибну, сгинув в пасти титана? — Пристально глядя на маску, спросил Эрос.

— Тогда я ничего не потеряю, и так же продолжу своё рабское существование под гнетом великих, смеющихся над стараниями и усилиями слабых, отдающих во благо любимых и почитаемых всё имеющееся.

Купидон думал долго. Как только мысль о возможном признании Психеей его заслуг и побед поселилась в разуме, тот схватился за оружие. Он искал повода отказаться от этой авантюры, попутно восстанавливая свои физические данные и навыки. Он раздумывал «возможные тактики», забыв о сне и напитках, дурманящих разум. Этот путь вел его на верную гибель, но желание, манящее проклятие тела и сладостной любви от отвергшей его женщины, были сильней.