Ген подчинения. Том 3

— Осторожно! — Пугающе вдарил по вискам крик короля, вынудив Эроса выскользнуть из мира грез и вернуться в настоящую суровую реальность. — Вырвавшиеся из тела титана, сотни огненных лоз устремились к Купидону. Гневное выражения лица древнего вновь сменилось надменной улыбкой. «Он с самого начала не планировал прощаться с частичкой себя, ведь так?» Понимая, что Укун не успеет прийти к тому на помощь, подумал Эрос.

Тело, подхваченное огненными нитями, разрываясь от боли, кричало, молило о пощади. Плющ, разрывая плоть, проникал внутрь под кожу, пожирал органы, заполнял убийственным жаром легкие.

— Беги, Сунь! — Из последних сил метнув столь желанный некогда трофей в сторону шокированной данным зрелищем макаки, произнес мальчишка, прежде чем его ослабевшие руки полностью поглотило пламя. Откинув чувство поражения и боли, Укун мысленно поблагодарил самоотверженного бога. На подлете к огненному куполу обезьяна, со всей силы оттолкнувшись от облака, развеяло своё воздушное заклятье, а после, миновав обжигающее пламя, призвало то перед самым своим падением. Едва живой, обожженный с ног до головы король, отлетев на безопасное расстояние, рухнул прямо на каменные плиты. Целебное зелье, взятое с собой, едва сумело загасить частичку той боли, исходившей от ожогов, не говоря об исцелении изломанной в сотни местах конечности.

Залитый кровью погибшего осколок с небывалой скоростью впитывал остатки энергии Эроса. Пульсируя, камень требовал добавки в момент, когда Укун боролся за жизнь собственного сосуда. Если сейчас он умрет, кристалл вернется в землю, а через неё обратно в тело своего хозяина. Этого он никак не мог допустить. Столько сил, боли и стараний, не только его, но и этого мелкого засранца, не должны были пропасть за зря. В надежде на исцеление, Укун попытался поглотить энергию камня, но та внезапно дала отпор его.

— Почему? — глядя на пульсирующий камень в своих руках, краем уха Укун услышал голос древнего, раскатившийся по всей пещере. Зловещая сила звала его, требовала реванша и отмщения за погибшего товарища. Некто нашептывал ему о мести, предлагая очередную кровавую схватку. Тряхнув головой, тем самым отгоняя потусторонние голоса, обезьяна, вновь взглянув на камень, бросила тот на землю. Страх был несвойственной чертой Укуна, но именно сейчас он осознал, что этот осколок только что попытался взять его тело под контроль.

— Эта темная энергия, она станет началом великого становления Китайской империи. Уже скоро весь мир рухнет на колени, а ты, пытавшееся околдовать меня чёртово отродье, — рыкнул он камню. — само будешь нам служить!

Странствие короля на поверхность земли было долгим, как и его обратное возвращение в Китай. Континенталь, слишком поздно прознавшая о незваном вторжении в обитель сторукого, медлила, позволив тем самым обезьяне вернуться на свою территорию. И вот, когда уже казалось, что никто теперь ему не помешает, появилась она. Грёбаная цыганка, вырубившая ослабленного бога, лишь по воли случая не смогла добить Укуна, так позорно отобрав у того камень. Кто-то стоял за всем этим. Считавший себя на несколько шагов впереди Континентали король, был огорошен, некто из-за кулис управлял этой коварной игрой, в которой Сунь стал чьей-то пешкой, но только кто? Кто этот кукловод в маске, направлявший Эроса? Кто сообщил очередной западной богине, где тот будет прятаться и куда пойдет в первую очередь? Кто?! — Взревела обезьяна, проснувшись на больничном ложе в окружении приспешников Триады.

Тело насквозь прошибла дрожь. Всё ранее увиденное было таким реальным, будто и не сон вовсе. Я чувствовал их эмоции, боль и страх перед этим самым Кроносом. Я видел и ощущал смерть Эроса, чувствовал страх Укуна перед черным камнем, и по глазам красным и таким же зловещим понимал: темный, живший внутри меня, и есть тот самый камень, некогда принадлежавший величайшему злу всех времен и народов.

Глава 18

Всё недавно произошедшее со мной было лишь сном, ужасным кошмаров, который я, в свою очередь, прочувствовал от ушей до самых кончиков пят. Страх, боль, желание отомстить, несмотря на завершение сновидения, всё это осталось со мной. Чувства Эроса, его смерть и последние мысли о любимой были реальны. Его страдания и горе, перемешенные с желанием жить, а также то, как он бесцеремонно передал желаемый трофей, вынудили восхищаться и сочувствовать тому одновременно.

Приподнявшись в наспех подготовленной для меня постели, я заметил темного, осколок с собственным сознанием. Это точно был он. Рассевшись на столе, тот ожидающе таращился в мою сторону. Пусть лицо его и было всё так же безэмоционально, но то, насколько я знал его, давало понять — он ждет моей реакции, слов, эмоций. Что из этого, точно я не знаю, но, уверен, ему что-то было от меня нужно.