Ген подчинения

— Допустим, — проговорил Пожарский неохотно. — Где же сейчас Ангелина?

— На заднем дворе, в вольере, — вздохнула Марина. Внезапно она как будто растеряла свой пыл. — Алина Павловна разрешила ее пока оставить, но не знаю, насколько это удобно… Присутствие собаки в доме, где часто бывают молодые генмоды… — она покачала головой.

Мы с Пожарским одновременно содрогнулись. Да, как я уже сказала, контролировать юного генмода — задача не из легких, хотя бы потому, что позывы к размножению у них бывают совершенно как у взрослых. К счастью, все генмоды бесплодны, если не ввести им специальный раствор, разблокирующий нужные гены. Говорят, за границей такой раствор стоит немалые деньги. У нас муниципалитет предоставляет его генмодам бесплатно, но нужно доказать, что тебе уже есть восемнадцать лет.

Это одна из причин, почему диаспора генмодов в Необходимске считается самой большой в мире.

— Я бы хотел посмотреть на нее, — сказал Пожарский.

— Конечно, — Марина подошла к секретеру и достала из верхнего ящичка ключ. — Пойдемте за мной…

Вдруг она впервые посмотрела на меня.

— Прошу прощения, — сказала она. — Вы, должно быть, сочли меня невеждой! Меня зовут Марина Алеева, можно просто Марина. А вы новый секретарь Михаила Дмитриевича?

— Нет, — я покачала головой. — Я Анна Ходокова, ассистент сыщика Мурчалова. И я не сочла вас невеждой, я понимаю… такая неловкая ситуация, — я и так обычно стесняюсь разговаривать с незнакомыми людьми не по работе, а тут стеснение достигло пика.

— Надо же, ассистент сыщика! — брови Марины недоверчиво взлетели к самым кудрям. — Ну что ж, тогда ясно, почему меня нашли так быстро, — она вздохнула.

Комплимент был незаслуженный, но щеки у меня слегка порозовели.

«Прекрати, — сказала я себе. — Во-первых, она воровка. Во-вторых, она точно не станет тебе позировать и уж вдвойне не захочет быть твоей подругой!»

Но что поделать: я всегда восхищалась такими людьми, как она! Было уже поздно бороться с собой.

Мы прошли дом насквозь и вышли на задний двор, тоже точно такой же, как наш. Но у нас на заднем дворе земля вытоптана до каменной твердости и стоят турники, на которых Прохор и я тренируемся три раза в неделю. В остальное время Антонина натягивает между ними веревки, чтобы просушить белье (летом, конечно). А здесь было тихо, зелено и росло несколько яблонь. Настоящий маленький садик.

Между яблонями тоже колыхались на ветру выстиранные простыни, но они только добавляли уюту.

Вольер — обычная наспех сколоченная деревянная клетка — занимал дальний угол дворика. Когда Марина вставила ключ в замок и отперла дверь, молодая — лет пять или шесть, наверное — шласбургская овчарка вылетела оттуда одним прыжком и тут же едва не прыгнула Марине на грудь. Потом она повернулась к Пожарскому и принялась дружелюбно его обнюхивать — он деликатно отстранился и даже положил лапу собаке на лоб, чтобы она не подходила слишком близко.

Ангелина поняла — большинство обычных животных относятся к генмодам с уважением, даже пиететом. По крайней мере, те животные, которые поумнее: лошади, коровы, собаки (хотя генлошадей и генкоров очень мало, а еще меньше их живет в городах). Кошкам, с другой стороны, все равно, кто перед ними, генкот или один из своих.

— Ну-ну, девочка, — вздохнул Пожарский. — Вижу, тут ей нравится. Марина, учитывая обстоятельства, я, конечно, не могу вас упрекать. Но рассудите сами, в какое положение вы поставили меня! Я — главный подозреваемый в краже!

— Разумеется, я сознаюсь, — Марина так же гордо вскинула свою красивую голову.

— Допустим. Но кто поверит, что я не причастен к этому делу? Вы готовите моего сына к гимназии, ради всего святого! — впервые я услышала ноты раздражения в голосе Пожарского.

Мы все переглянулись.

— Может быть, я могла бы вернуть собаку Полине, будто бы я ее нашла в другом месте? — спросила я.

Марина начала протестовать, но я тут же торопливо добавила:

— А потом — выкупить ее! У меня, конечно, нет столько денег, но вы говорили, что пытались, — я обратилась к Пожарскому. — Я могла бы сделать это якобы от своего имени, а затем передать собаку вам. Можем даже соответствующий договор заключить!

— Да, — судя по тону, Пожарский не испытывал энтузиазма по поводу моей идеи. — Но я сомневаюсь, что барышня Воеводина теперь согласится продать Ангелину. Она, скорее всего, уже закусила удила. И, возможно, заподозрит, что вы связались со мной.

— Мы можем обязать продать ее, — сказала я. — Такие судебные дела были! Когда владелец животного, ставшего матерью или отцом генмода, отказывался уступить его…

— И выиграли ли эти дела? — сухо спросил Пожарский.

Я покачала головой. Разумеется, член городского совета знал об этих прецедентах лучше меня.

Ангелина не понимала, о чем мы говорим. Она смотрела на нас ласковыми круглыми глазами, высунув язык, и словно бы приглашала: ну хватит уже, зачем такие серьезные лица? Пойдем играть!