Ген подчинения

…А все началось, конечно, с исчезновение Эльдара Волкова.

* * *

Когда Жанара Салтымбаева, цедя сквозь зубы, вывалила на шефа эту информацию, у того аж пасть приоткрылась от удивления. Жест очень человеческий, я едва ли не впервые видела его у шефа.

— Постойте-ка, постойте-ка! — воскликнул шеф. — Убил троих? Как троих? Полицейских?

— Нет, к счастью не… — Салтымбаева оглянулась. — Я не собираюсь с вами разговаривать! Мне пора возвращаться в управление!

— Жанара Алибековна, полноте вам! — произнес шеф. — Все же зайдемте, Антонина вчера пекла ваши любимые крендельки, я уверен, что у нее еще осталось. Расскажете все как на духу. Возможно, я сумею чем-то помочь… и деньги с Управления брать не собираюсь.

То ли Салтымбаева была скаредна от природы, то ли близко к сердцу принимала интересы родной конторы, то ли ее просто порадовало стремление шефа исправить ошибку, но она несколько смягчилась и позволила отвести себя в дом.

Крендельки у Антонины в самом деле нашлись. Со вчерашнего дня они слегка подсохли, но все равно, посыпанные сахарной крошкой и корицей, оставались божественным лакомством.

Кроме того, наша экономка заварила незабываемый чай с мятой и вишневым листом.

Все это настроило Салтымбаеву на более благосклонный лад.

Вздохнув, она сняла форменную шляпу, положила ее рядом на стол, открыв прямой пробор на голове, из-за которого ее лицо казалось еще строже и суровей. Затем сказала устало:

— Так вот, никто из полицейских, к счастью, не пострадал. Охранник из службы судебных приставов получил травму. Все трое убитых — заключенные, которых перевозили вместе с Волковым…

— Постойте-постойте! — шеф взмахнул хвостом и от избытка чувств чуть было не запрыгнул на обеденный стол, рядом с тарелкой Салтымбаевой. — Что значит — транспортировали вместе с ним? Куда и зачем?

— Задержанных перевозили в центральную тюрьму… Понятия не имею, зачем! — раздраженно проговорила инспектор. — Иногда так делают, чтобы освободить камеры в изоляторе. Или если есть основание полагать, что задержанный может быть опасен.

— Так что же, у вас были основания полагать, что Волков опасен? Насколько я помню, он даже не сопротивлялся при аресте! И разве последнее время город накрыла волна преступлений, что у вас даже свободных камер не осталось?

Я вспомнила длинный коридор с одинаковыми дверями, мимо которых вел меня малозначительный Петюня. Как минимум половина, а то и больше, была приоткрыта. Никакой звукоизоляции в камере Волкова я не заметила, а в коридоре было очень тихо. Это означало, что, скорее всего, и в остальных камерах не шумели. А люди всегда шумят.

В общем, я не удивлюсь, если окажется, что Волков и те самые трое переводимых заключенных были единственными обитателями того коридора!

— Понятия не имею, почему там решили переводить! — Салтымбаева, кажется, сердилась. — Наверное, служба судебных приставов сделала запрос… — она задумалась. — Ха! И откуда у Волкова взялся нож? Я сама его обыскивала, и могла бы покляться, что он с собой даже зубочистку не пронес!

— Нож? — поразилась я.

Я вспомнила, каким загнанным и беспомощным Эльдар казался в камере. Совсем не похож на человека с припрятанным ножом.

— Ну да, нож, — сказала Салтымбаева. — Тех троих зарезали.

Она почесала шею под тяжелым узлом черных волос: как и я, она связывала волосы в пучок, но носила его не на макушке, а низко на шее.

— Знаете что, — вдруг сделала она вывод. — В этом и правда нужно разобраться получше. Заточку-то ему не из чего было сделать: в изоляторе все столовые приборы деревянные.

— Позвольте вас сопровождать? — галантно спросил Мурчалов.

— Позволяю, — фыркнула Салтымбаева.

* * *

Вот так и вышло, что второй раз за три дня я оказалась на месте преступления — да не какого-нибудь, а убийства!

Правда, на сей раз к нашему приходу тела уже успели убрать — видимо, чтобы не оставлять их валяться на улице. Убийство произошло в узеньком проулке Дельты — центральная городская тюрьма находится по соседству с Верфями, туда Волкова и остальных и везли. Возок был запряжен парой лошадей, на козлах сидел сотрудник службы приставов и полицейский. Еще один полицейский ехал следом на лошади, как то и положено при перевозке заключенных.

К моменту нашего появления лошадей уже распрягли и увели, места, где лежали тела, обвели мелом, но сам возок еще стоял, и на него время от времени поглядывали из окон, выходящих в переулок, досужие городские зеваки — подняв глаза вверх, я увидела чье-то лицо, явно детское, прижатое к стеклу. Лицо показало мне язык, я скорчила рожицу в ответ.

Толпы вокруг, к счастью, уже не было: видимо, после того, как увезли трупы, смотреть тут стало не на что. А вот эксперты управления на место прибыли: проходя к экипажу, я кивнула Светлане Ивановой как старой знакомой, но она меня проигнорировала. Ну и ладно.

Еще, подходя к возку, я уловила неприятный химический запах. Судя по всему, в переулке что-то распылили. Это объясняло, почему ни Пастухова, ни других работающих на Управление генмодов поблизости видно не было.