Ген свободы (СИ)

Пожалуй, стоит разыгрывать, решила я. Где-то за дверью обретался и молодчик с хлороформом, и тот, с руками-лопатами, который нес меня на плече. Если они будут думать, что я полностью подчинена, связывать меня не станут, и я успею сбежать, когда получше разузнаю тут все. Да и шефу мои сведения пригодятся. В конце концов, правда, ужасно интересно, как Златовский связан со Школой! А если получится углядеть где-то здесь Соляченкову или хотя бы Никитина, замешанных в явно противоправной деятельности — вот это будет подарок.

Златовский между тем продолжал бормотать:

— Отличный все-таки экземпляр вышел… Нет той физической мощи, что у Коленьки, зато гибкость, потенциал!.. Жаль, конечно, отдавать тебя этим вампирам, ну да ничего… в конце концов, до смерти тебя они обещали не мучить, а восстанавливаешься ты быстро.

Во имя всего святого! А тут я во что вляпалась?!

* * *

Наверное, я зря приняла решение не пытаться бежать: когда Златовский открыл ту самую более хлипкую дверь и приказал мне следовать за ним, никого за этой дверью мы более не встретили.

«Ну, беги теперь, чего же ты!» — возмутилась некая часть меня, однако я эту часть смирила: ситуация ничуть не изменилась. Я все еще понятия не имела, где нахожусь и какая кругом охрана.

Златовский привел меня в кабинет, отделанный с нарочитой, купеческой роскошью: повсюду красный бархат и тяжелая полированная мебель. Я надеялась увидеть Никитина, но вместо него за столом, развалясь в шикарном кресле с подлокотниками, больше похожим на трон, сидел Гуннар Лейфссон. Увидев его, я тут же вспомнила, как целовала его руку, и мне еле удалось не пустить на свое лицо раздражение: будучи под булавкой, я не видела себя со стороны, но была совершенно уверена, что демонстрировать эмоции не стоит.

Напротив него, на краешке стула для посетителей, пристроился мой старый знакомец Стас, один из посвященных.

— Вот, — сказал Гуннар с легким юландским акцентом. — Полюбуйся. Хорошо, что за тебя исправляют ошибки.

— Ты ведь и сам ничего не заметил, когда ее к тебе приводили, — огрызнулся Стас. — И между прочим, это я вспомнил о том, что в лаборатории Резникова ведь тоже была какая-то девица, помощница сыщика, и догадался спросить о ней Александра Трофимовича!

Златовский фыркнул.

— Избавьте меня от необходимости выслушивать ваши дрязги. Девушка у вас. Постарайтесь вернуть ее мне живой.

Затем он обратился ко мне:

— Приказы Гуннара Лейфссона имеют второй приоритет после моих. Поняла?

— Поняла, — сказала я.

— Потрясающе! — Лейфссон даже подался вперед на своем кресле. Ленивое выражение слетело с его лица. — Мы их, значит, месяцами обрабатываем, а вы можете… раз-раз булавкой, и все?

— Попрошу не низводить высокую науку до профанации, — брюзгливо ответил Златовский. — Перед вами не «раз-раз», а плод многолетних экспериментов, моих и моей покойной супруги… Она всю душу вложила в это творение. Именно поэтому мне крайне неприятна ваша позиция.

— Да выживет она, выживет, — лениво махнул Лейфссон. — И не забывайте, кто вас приручил и укрыл после того, как ваша дражайшая супруга упокоилась.

«Ага, — подумала я, — значит, организатором их преступной деятельности была именно Златовская, а муж ее чисто наукой занимался… и после ее смерти ему некуда было пойти, вот его и подобрали сектанты? Или прямо Соляченкова? Все интереснее и интереснее! Но уж больно нагло Лейфссон себя ведет, неужели он набрал столько силы?»

Определенно, мое решение не сбегать, а притвориться бездушным механизмом уже давало свои плоды!

И все же, что они собрались со мной делать? Если они обещают, что я выживу, может быть, не стоит дергаться, а попробовать это вытерпеть?..

— А она все-все будет делать, что прикажут? — вдруг спросил Стас, очень неприятно глядя на меня.

Чем-то его взгляд напомнил мне взгляд Волкова в той камере, но тот был горячим, воспаленным, а этот — каким-то липким.

Нет! Если позволят себе лишнее, терпеть я это не буду, буду драться насмерть! У всего есть пределы. Да шеф никогда бы этого от меня и не потребовал!

— Даже не думай, Стасик, — отозвался Лейфссон. — Нам лишние осложнения не нужны. К тому же, наш добрый доктор вроде как ее на развод предназначает? — он вопросительно взглянул на Златовского.

— Цели моих экспериментов — не ваша забота, — холодно проговорил тот. — Но должен заметить, что то, что вы предлагаете — чистой воды профанация! У меня всего один образец женского пола, и вы предлагаете подвергнуть его риску беременности и родов, хотя с тем же успехом можно привить эмбрион любой подходящей суррогатной матери!

— То есть пользоваться ею можно? — не унимался Стас. — По прямому предназначению?

— Ее прямое предназначение — разведка и курьерская работа, — тон Златовского сделался еще холоднее. — Вам не хватает доступных девиц в вашем культе? Я оплачу вам проститутку. А от моего образца отстаньте, иначе я гарантирую неприятности.

Он обратился ко мне:

— Если этот тип, — он указал на Стаса, — попытается тебя изнасиловать, разрешаю бить на поражение. Ясно?