Ген свободы (СИ)

Об Орехове доложил Прохор: он отправился открывать, как всегда, когда мы с шефом находились за столом. Если бы мы уже поели, делать это было бы моей обязанностью.

Он зашел в гостиную и доложил:

— Никифор Терентьевич Орехов, с возможным заказом. Где изволите принять?

Прохор, разумеется, не спрашивал, будет ли шеф его принимать. Понятное дело, что такому клиенту, как Орехов, не отказывают… особенно учитывая то, что он явно имеет отношение ко вчерашнему случаю!

И тут я поняла, откуда у меня эта тяжесть на сердце. Нет, дело не в том, что я подверглась воздействию управляющей булавки. И даже не в том, что у меня испортилось самочувствие настолько, что кому-то пришлось вытаскивать меня с дирижабля на руках. Просто Орехов, оказывается, подспудно мне нравился! Мне импонировали его манеры, его авантюризм, который явственно проявился во время дела о Таинственном таксисте, его технический энтузиазм.

Вместе с тем, он, оказывается, общался с Соляченковой настолько плотно, что она называла его по имени. Он вел переговоры о покупке дирижабля — то есть, прошу прощения, о том, чтобы вложиться в дело кумпанства, которое этим дирижаблем владело — и тут на этом дирижабле обнаружили загадочный прибор, который не мог не иметь некоего зловещего назначения!

Мне не хотелось думать, что Орехов мог явно или неявно быть одним из тех людей, что давали приют Златовскому и планировали нечто неудобоваримое в отношении генмодов, но многие признаки указывали именно на это. Да, если уж на то пошло, к убийству Стряпухину он тоже ведь имел какое-то отношение!

Однако, когда Орехов вошел в гостиную, я приветливо улыбнулась ему и поздоровалась, постаравшись ничем не выдать своих подозрений.

Орехов вежливо поприветствовал нас и коротко поклонился.

— Прошу вас, садитесь за стол, — пригласил его Мурчалов. — Сейчас Прохор принесет вам чаю.

Почему-то я была уверена, что Орехов откажется, сославшись на свою занятость и на то, что он ненадолго. Но наследник крупнейшей магнатши Необходимска кивнул, как ни в чем ни бывало, и умостился за наш скромный стол. А когда Прохор действительно принес ему еще одну чашку, спокойно выпил ее и похвалил булочки Антонины, стоявшие в корзинке на столе. Впрочем, булочки, на мой взгляд, заслуживали похвалы даже ценителя самой изысканной кухни!

— Спасибо, я передам нашей экономке, — кивнул шеф. — Однако на случай, если вы сомневались: у нас не принято поддерживать за столом светскую беседу, особенно с людьми, которых уже хорошо знают в этом доме. Так что если пренебрежение манерами вас не шокирует, можете излагать свое дело немедленно. Я вижу по глазам, что вы торопитесь.

— В самом деле, — проговорил Орехов. — Дел у меня немало. Однако ни одно дело не стоит возможности провести несколько лишних минут в такой приятной компании, — говоря это, он перевел взгляд с шефа на меня и слегка улыбнулся.

Показалось мне, или я слегка покраснела?

Почему-то некстати вспомнилось, что это Орехов нес меня на руках. Тогда мне было не до того, а сейчас я сообразила: шел он твердо, и руки у него не дрожали. Меня еще никогда на руках не носили, разве что Прохор в детстве. Почему-то это волновало.

Однако, сказав все это, Орехов не возобновил обмен любезностями, а действительно перешел к делу.

— Василий Васильевич, — сказал он, — я знаю, что вы занимаетесь не самыми тривиальными случаями. Однако мне также известно, что порою вы беретесь за дела, которые составляют традиционную сферу интересов частных сыщиков…

— Бывает и такое, — благосклонно кивнул шеф. — На самом деле я редко отказываюсь от дел, тривиальны они или нет, просто не всегда мы с клиентами сходимся в цене.

Это правда: если шефу неинтересно чем-то заниматься, он частенько заламывает гораздо больше, чем было бы разумно. Находятся те, кто платит, и тогда шеф выполняет назначенную работу без жалоб.

— Мне хотелось бы, чтобы вы занялись от моего имени проверкой моих возможных деловых партнеров, — сообщил Орехов. — Кумпанством «Ния хоризонтер». Подозреваю, что в их делах не все чисто.

Я так и замерла, не донеся чашку чая до рта. Что это, он догадался о наших подозрениях и решил сделать ход конем, чтобы их разрешить? Так сказать, отвести глаза врагу? Да нет, для этого Мурчалов должен быть одним из глав некой оппозиционной силы, противостоящей Соляченковой, и Соляченкова должна об этом знать, и сказать Орехову, как своему союзнику (или подчиненному). А шеф никакой такой оппозиции не возглавляет, он просто обеспокоенный гражданин…

Или все-таки?..

Я вспомнила кое-какие намеки, кое-какие таинственные дела, которые шеф вел с Пастуховым и даже с профессором Рогачевым (козлом Матвеем Вениаминовичем), и мне стало ясно, что ситуация еще сложнее, чем мне до сих пор представлялось.

— Как интересно, — мурлыкнул шеф, возможно, задавшись тем же вопросом. А возможно, ему, в отличие от меня, уже было все ясно. — И что же заставило вас так думать?