Гендальев

– Я не люблю пустую критику и допускаю, что врач имеет право на ошибку так же, как и любой другой человек. Но вас было трое, и вы, не подвергая сомнению свою коллективную глупость, даже не удосужились пригласить на консилиум более опытных коллег, в то время как выводы по результатам анализов в данной ситуации более чем сомнительны. Я надеюсь, что в дальнейшем, Владимир Викторович, если вы, конечно, намерены со мной сработаться, вы покончите раз и навсегда со спешкой! И прежде чем объявлять приговор своим пациентам, станете подвергать сомнению свои выводы до самой последней возможности!

Он пригладил бороду и закончил:

– Не смею вас больше задерживать, надеюсь увидеть у себя на личном приёме Виктора Гендальева завтра же!

Дефлоренко пробормотал что-то нечленораздельное и вышел.

Но Виктор Гендальев больше в клинику не пришёл. Врач звонил ему, по меньшей мере, раз тридцать и слышал неизменное: «аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети».

Глава тринадцатая. В море

Вопреки опасениям, Гендальев не обнаружил у себя никаких признаков морской болезни. Вот уже неделю они плыли по открытому морю и его впечатления от происходящего расчистили в голове всё, что должно было тревожить и не давать покоя в обычной жизни. Да что там, он почти полностью перестал думать о своей болезни и неминуемости скорого конца.

Виктор выходил на палубу и по целым часам стоял, опершись руками о железные поручни. Первые дни, пока судно шло по северным водам, было холодно, но теперь, разными проливами и морями, они неуклонно следовали на юг, и с каждым днём становилось всё теплее.

Он не сильно вдавался в подробности морской навигации, не интересовался грузом, который разместили в трюмах, знал лишь, что там какое-то сырьё, предназначенное для отгрузки в Южной Африке. Потом, они пойдут в Индию и оттуда, корабль повернёт в обратный путь. Гендальев в этот обратный путь уже не отправится.

Жизнь сама выбрала за него конечный пункт назначения. Индия? Что ж, пусть будет Индия. Эта страна идеально подходила для бродяги, готовящегося к смерти. Бедность, нищета, он отлично впишется в поток бомжей, слоняющихся по берегам океана.

Всё это будет примерно через месяц и он, разумеется, не собирался делиться своими планами с капитаном, или с кем-либо из матросов.

За неделю он успел познакомиться с небольшой частью команды. Всего на судне трудилось около двадцати человек, большинство из которых он видел лишь мельком и даже не вникал в их обязанности. Главное, он знал по имени и отчеству капитана, который, впрочем, после того как показал ему место в каюте, с ним больше не общался.

В каюте с ним были ещё три человека, низшие, так сказать, по рангу люди в команде. Двое палубных (попросту уборщики) и один грузчик. Большие любители выпить с красными лицами, возрастом все трое старше пятидесяти. В плавании, они всё же от алкоголя воздерживались, никто не хотел потерять работу, а времена диких пиратов и морской разнузданности давно канули в Лету.

В маленькой помещении были две, прикрученные к стене, двух ярусные койки. На одной из верхних и было место Гендальева, под которым на нижней полке разместился грузчик.

Грузчика звали Василий, у него росла густая седая борода, а лицо налилось алкоголической краснотой, как и у двух других соседей. Впрочем, силы в крепких руках Василия ещё было предостаточно, чтобы перетаскивать мешки и прочие тяжести. Василий практически всё время молчал и ни с кем не общался. На корабле он был единственным в своей должности, поскольку для разгрузки и переноски груза основные рабочие руки ждали в порту. Василий же, был кем-то вроде бригадира, который таскал тяжести самостоятельно лишь во время плавания, если вдруг где-то что-то свалилось, или лежит неправильно.

Двоих палубных звали Андрей и Сурен. Примерно того же возраста, что и Василий, они напротив, были чересчур разговорчивы и с первого же дня не давали Гендальеву скучать.

– Пихаев, – протянул ему руку для знакомства Сурен.

– Не понял? – недоуменно поднял брови Виктор, пожимая руку.