Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии

С точки зрения феминистских перспектив, оригинальная классификация режимов благосостояния Эспин-Андерсена была искажена акцентом на оплачиваемой работе и мужчине как главе семьи и его игнорировании темпоральных проблем. В частности, его фокус на декоммодификации игнорирует неоплачиваемую работу женщин, состояние обеспечения общественными услугами, такими как забота о детях, распределение ресурсов внутри семей и гендерным базисом режимов благосостояния (например, многие женщины в корпоративных/консервативных режимах считаются женами и матерями, а не теми, кто платит взносы социального страхования). Модель Эспин-Андерсена также не способна «увидеть» различные способы государственного распределения, оценки и вознаграждения отдельных моделей использования времени, она игнорирует роль женщин в качестве поставщика услуг, степень потребности режимами благосостояния, их неоплачиваемого времени. В своей последней работе Еспин-Андерсен (2002a, 2002b) утверждает, что существует потребность «нового гендерного контракта» с универсальным подходом к уходу за детьми и гибкой занятостью, которая сделает уход и занятость совместимыми. Однако он стремится показать это как «дружественную к женщинам» политику, которая волнует в первую очередь женщин. И хотя он пишет о гендерном равенстве и желательности усиления мужской роли в домашних заботах, он, кажется, не видит в этом самоцель и не делает попыток систематически использовать свою модель для решения взаимосвязанной и структурной природы гендерного неравенства.

Феминистские работы по режимам благосостояния склонны называть время центральной проблемой, в отличие от работ основного направления. Например, Гвеннеле Брунинг (Gwennaele Bruning) и Джаннеке Плантенга (Janneke Plantenga) (1999) классифицируют европейский декретный отпуск и политику равных возможностей в соответствии с балансом и выбором, который они делают доступным между «временем заботы» и обеспечением ухода за детьми; Джиллиан Пасколл (Gillian Pascall) и Джейн Льюис (Jane Lewis) (2004) рассматривают время, оплачиваемую работу, уход, доход и право голоса — как центральный аспект гендерного режима, который социальное государство может отражать, поддерживать, создавать и оспаривать. А Мэри Дейли (Mary Daly) и Кэтрин Рейк (Katherine Rake) четко определили время как один из ресурсов, которые социальные государства могут распределять и организовывать, таким образом, «Институты социальных государств осуществляют формирующий эффект на темпоральную организацию жизни» (Mary Daly and Katherine Rake, 2003, p. 22). Такое мышление постепенно оказывает все большее влияние на исследователей основного направления, включая их работы по темпоральному социальному государству, которое мы обсуждали в третьей главе. Хотя более широкий анализ темпоральных режимов включает изменения в темпоральной культуре и темпоральных ориентациях, которые могут быть связаны с конкретными политиками, до сих пор не разработан, но он подразумевается в феминистском анализе, подчеркивающем сложный, шероховатый и часто противоречивый эффект процессов, которые он стремится описать.

В целом ориентированный на женщин подход в социальных государствах показывает, что они являются основными клиентами служб социального обеспечения и большинства социальных работников. Они также делают массу неоплачиваемой работы и являются посредниками между социальными работниками и членами семьи. Сосредоточение внимания на женском опыте и приоритетах предлагает новые критерии для классификации социальных государств. Так, феминистские предложения сосредоточены на влиянии идеологии мужчин-кормильцев, на том, как помощь организована и вознаграждается, степени «десемьенизации» («defamilisation») («степень, в которой некоторые взрослые индивиды могут поддерживать социально приемлемый уровень жизни, независимо от их семейных отношений — либо через оплачиваемую работу, либо с помощью социального обеспечения; внутри или за пределами традиционной семьи» [Lister, 2003, p. 172]) и в какой степени все граждане, как ожидается, будут включены в оплачиваемую занятость (модель «все совершеннолетние — работники»). (Из значительного числа исследований, обсуждающих классификацию Еспин-Андерсена, и другие альтернативные см., к примеру: Sainsbury, 1994, 1999; Daly and Rake, 2003; Pascall and Lewis, 2004; Kershaw, 2005; Jensen and Pfau-Effinger, 2005; Siim, 2005.)

Скандинавское благосостояние: время для заботы