Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика

Эти альянсы обычно устанавливаются на какое-то ограниченное время. Публичная сторона гендерной политики за последние два десятилетия похожа на лоскутное одеяло, составленное из отдельных кампаний. Местные движения и альянсы возникают в ответ на какие-то конкретные задачи, такие как создание медицинского центра, организация демонстрации в День памяти солдат Австралийского и Новозеландского армейского экспедиционного корпуса, организация дня лоббирования в здании парламента и проч. Существует тенденция распада таких групп после решения конкретной задачи. Предпринимались попытки создать постоянные формальные организации. К числу наиболее успешных попыток относятся, например, Национальная организация женщин в Соединенных Штатах или Кампания за равенство гомосексуалов в Великобритании. Обе эти организации обеспечили основания для альянса в контексте политики групп давления с целью проведения правовых реформ и достижения других подобных целей. Однако если говорить о широком спектре гендерной политики, то существование постоянных организаций не стало ее характерной чертой. Устойчивость движений за освобождение женщин и за освобождение геев – весьма значительная и в том, и в другом случае – обусловлена не формальными структурами, а тем, что участники многих кампаний и члены многих сетей – это пересекающиеся множества, и тем, что внутри этих множеств ведутся постоянные внутренние разговоры.

В либеральных капиталистических странах политика такого рода могла бы продолжаться бесконечно. Там достаточно высокий уровень толерантности и достаточная периодическая поддержка движений. Благодаря этому возможно устойчивое политическое присутствие феминисток и геев на уровне групп давления. Но для осуществления проекта преобразования гендерного порядка необходимо что-то более фундаментальное. И это вопрос объединения большинства, поддерживающего гендерное равенство, и вопрос сохранения этого объединения в течение длительных периодов времени.

Подобные надежды вынашиваются уже давно, хотя основная тенденция как в политике геев, так и в политике феминисток – отказ от этих надежд. Объединение основных сил важно в том случае, если процесс социального изменения начинает сознательно контролироваться. Как уже говорилось в настоящей книге, структуры не могут быть перенесены на новый, более высокий уровень без изменений низовых практик. Но объединение большинства общества не падает с неба. В его создание нужно вложить много сил. Оно должно осуществляться вопреки правящей власти, на основании радикальной программы равенства, и поэтому нам нужно ясное понимание социальной динамики, которая способна сделать его возможным.

Кризисные тенденции, обсуждавшиеся в Главе 7 и составляющие предпосылку объединения основных политических сил, также способствуют преодолению главного структурного препятствия. Лев на тропинке в данном случае – это исчисление интересов. Если данный гендерный порядок характеризуется тем, что мужчины обладают социальными преимуществами, а женщины такими преимуществами не обладают, то основная структурная реформа идет вопреки интересам мужчин. Даже подчиненные формы маскулинности в каком-то смысле причастны к социальным преимуществам, которыми обладают доминирующие формы маскулинности. Как сказал об этом Майк Броукер, «Пусть я и голубой (queer), но зато я – мужчина». Если принять во внимание, сколь значительно число женщин, приобретающих богатство, престиж и другие преимущества благодаря браку или родству или благодаря своей утрированной фемининности, то может показаться, что мы обречены на вечное большинство, выступающее за патриархат.

Но это исчисление интересов не является окончательным по двум причинам. Во-первых, интересы не только эгоцентричны, но и реляционны. Например, у отца ребенка могут быть интересы, связанные с мужскими социальными преимуществами, но он еще может быть заинтересован в благополучии детей, а половина детей – это девочки. Практики, выражающие интересы, могут строиться скорее вокруг интересов детей, нежели вокруг гендерной категории. Этому способствует кризис полового разделения труда в сфере заботы о детях. Во-вторых, даже эгоцентричные интересы могут быть неоднозначными или разнонаправленными. В литературе по мужским движениям неверно указывалось, что движение мужчин за освобождение преследует те же самые цели, что и движение женщин, но верно говорилось о напряженности, издержках и проблемах, связанных с гегемонной маскулинностью как достаточно распространенным опытом. Кризисные тенденции в структурах власти и катексиса могут способствовать увеличению такой внутренней разнонаправленности интересов.