Читаем Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика полностью

Как показывает данное исследование, конструирование разделения труда по полу связано не только с распределением работы между людьми разного пола. Оно включает в себя и организацию данной работы как таковой. Дискуссии по поводу «правильной технологии» – механизмов или техники, которые менее вредны для окружающей среды, или более дешевы, или специально приспособлены к потребностям третьего мира, – сделали очевидным тот факт, что единственного способа организации труда не существует. Есть даже альтернативные способы производства ядерной бомбы. Социотехническая система, такая как общественное производство или домашняя работа, может быть организована по-разному. Поэтому конкретная техническая организация труда и практики, осуществляемые в данный момент, всегда говорят об определенном социальном выборе. Трудовой процесс всегда основан на технологии, созданной в расчете на определенные социальные условия – в том числе и на разделение труда по полу. Например, станки на хлопковых фабриках в северо-восточной Англии и южной Шотландии на заре индустриальной революции были сконструированы так, чтобы на них могли работать женщины и дети. По замечанию Т.К. Смоут, на новые фабрики предпочитали нанимать женщин и детей, так как считалось, что они будут лучше соблюдать беспрецедентно жесткие требования трудовой дисциплины. Перед владельцами фабрик встала интересная проблема: что делать с их мужьями для того, чтобы привлечь столь удобную рабочую силу?

Более сложный пример представляет собой технология домашней работы. Такие механизмы, как пылесосы или стиральные машины, в равной степени приспособлены для эксплуатации и мужчинами, и женщинами. Однако самые популярные модели рассчитаны только на одно домохозяйство и предполагают, что в каждом домохозяйстве есть только один работник. Такая конструкция основана на принятом разделении труда по полу, а не на каких-то альтернативных или возможных моделях распределения обязанностей. В рекламе домашних приборов фигурируют образы улыбающихся женщин (но не мужчин), использующих данный прибор. Вполне возможно создать оборудование для выполнения той же самой работы при других социальных условиях. Например, общественные прачечные, принадлежавшие британским муниципалитетам в 1930 – 1940-х годах, создавали возможность механизации стирки, альтернативную домашней. Они прекратили свое существование из-за послевоенной приватизации. Бум товаров потребления, разразившийся в 1950-х, среди прочего привел к утверждению полового разделения домашнего труда новыми средствами.

Из этих соображений следует, что сама по себе идея разделения труда является слишком узкой. Мы имеем дело не просто с распределением работы, но с природой и способом организации самой работы. Невозможно также отделить распределение труда и его организацию от распределения результатов работы, т. е. услуг и доходов. Обратимся еще раз к описанной Кавендиш фабрике. Упорное стремление мужчин сохранить разделение труда по полу становится более понятным, если принять во внимание, что мужская работа гораздо лучше оплачивается. Некоторые мужчины на фабрике за более легкую работу получали вдвое большую заработную плату, чем женщины. Женщины получали «зарплату замужних женщин» вне зависимости от того, были они замужем или нет. И это, конечно, не единичный случай. Как показано в Главе 1, в Австралии – стране, где теоретически уже в течение более чем пятнадцати лет существует «равная оплата» для мужчин и женщин, – реальный средний доход женщин до сих пор не достигает и половины среднего дохода мужчин.

Таким образом, разделение труда по полу не может больше рассматриваться как изолированная структура. Его следует воспринимать как часть более широкой модели – гендерно структурированной системы производства, потребления и распределения.

Анализ гендерного структурирования производства, а не просто полового разделения труда позволяет более ясно увидеть способы дифференциации рабочей силы, которые связаны с гендерной политикой, но действуют в рамках широких категорий пола. Некоторые из них связаны с коммерциализацией секса – в проституции или индустрии развлечений. Однако обсуждаемое поле дифференциации гораздо шире. К нему же относятся, например, такие примеры конструирования профессии, как администратор в гостинице, стюардесса или секретарь, которые представляют собой сочетание определенных технических навыков с конкретным типом женственности. Некоторые виды деятельности, особенно моделирование одежды и театр, ассоциируются с гомосексуальной маскулинностью. С другой стороны, управление бизнесом связано с формами маскулинности, организованными на основе личного доминирования: «жесткий» стиль в бизнесе вызывает восхищение, а такие выражения, как «агрессивный маркетинг», на управленческом жаргоне имеют позитивную окраску.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?

Люди врут. Ложь пронизывает все стороны нашей жизни – от рекламы и политики до медицины и образования. Виновато ли в этом общество? Или наш мозг от природы настроен на искажение информации? Где граница между самообманом и оптимизмом? И в каких ситуациях неправда ценнее правды?Научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер показывают, как обман сформировал человечество, и раскрывают роль, которую ложь играет в современном мире. Основываясь на исследованиях ученых, криминальных сводках и житейских историях, они объясняют, как извлечь пользу из заблуждений и перестать считать других людей безумцами из-за их странных взглядов. И почему правда – не всегда то, чем кажется.

Билл Меслер , Шанкар Ведантам

Обществознание, социология / Научно-популярная литература / Образование и наука