Гендерный мозг. Современная нейробиология развенчивает миф о женском мозге

Известно, что дети – маленькие гендерные детективы, и они начинают поиск очень рано, примерно в три года. Уже тогда дети устанавливают, какой гендер они в себе ощущают. Это определяет, как они должны вести себя, как одеваться и с какими игрушками играть. А этот гендер, почти без вариантов, связан с восприятием детьми анатомических различий – у мальчиков есть пенис, у девочек его нет. На основании этого они приписывают разный пол тем, с кем общаются, устанавливают основные правила, связанные с каждым полом, и все это благодаря таким «уликам», как длина волос или имя²⁸. Горе отступникам – дети самые непреклонные гендерные полицейские!

Все это начинается в раннем возрасте. Раз так, то есть мнение, что причиной гендерной идентичности является выражение врожденных биологических факторов. Точно так же, как наш генетический и гормональный пол считается причиной половых различий мозга и поведения, есть мнение, что биологические процессы лежат в основе формирования гендерной идентичности²⁹. Вы «чувствуете» себя мужчиной или женщиной, потому что у вас мужской или женский мозг, организованный и настроенный под влиянием генетических и гормональных факторов. Данные о том, что девочки с врожденной гиперплазией надпочечников демонстрируют неудовлетворенность назначенным им женским полом, считаются доказательством того, что гендерная идентичность определяется биологией³⁰. Помните Дэвида Раймера из Главы 2, мальчика, воспитанного как девочка? Очевидно, что усилий по социализации явно недостаточно для установления гендерной идентичности в противовес биологической³¹.

Но предположим, что вы чувствуете несоответствие между вашей биологией и гендером, с которым себя идентифицируете. И это несмотря на необходимые доказательства и мощный посыл культуры о том, что биология и гендер идут рука об руку. Вы чувствуете себя настолько несчастным, что готовы подвергнуться радикальным медицинским процедурам, включая хирургическое вмешательство, чтобы изменить свой биологический пол на тот гендер, с которым вы себя идентифицируете. Вполне понятный выбор, если вы живете в обществе, где биология упорно считается первичной «причиной» гендера.

Теперь о гендерной идентичности много говорят. В результате опроса 10 тысяч человек, который проводила Комиссия по правам человека в 2012 году, оказалось, что примерно 1 % популяции чувствует несоответствие такого плана³². Хотя это не всегда приводит к медицинскому вмешательству, сейчас все больше людей выбирает этот путь. В 2017 году Американское общество пластических хирургов сообщило об увеличении количества операций по перемене пола на 19 % по сравнению с предыдущим годом (всего было сделано 3250 операций)³³. В Великобритании трудно получить полные статистические данные, хотя в больницах системы общественного здравоохранения проводятся подобные операции. Отчет Комитета Палаты общин по делам женщин и равноправия в 2015 году сообщил, что количество обращений в клиники гендерной идентичности растет примерно на 25–30 % в год³⁴.

Не может не привлекать внимания резкое увеличение количества детей, которые объявляют себя «гендер-инвариантными», и это происходит во все более раннем возрасте. В 2017 году газета «Телеграф» сообщила, что количество десятилетних детей, обратившихся в единственную государственную клинику для трансгендерных детей, выросло в четыре раза за четыре года, с 36 в 2012–2013 годах до 165 в период 2016–2017³⁵. Также было отмечено, что в 2016–2017 годах в клинике приняли 84 ребенка в возрасте от 3 до 7 лет, а всего за четыре года до этого таких детей было 20. Неоднозначно, что одним из методов лечения является использование гормонов, блокирующих половое созревание, а иногда гормонов противоположного пола для стимулирования развития вторичных половых признаков гендера, с которым ребенок или подросток себя идентифицирует.

В 2015 году общественность всколыхнула информация о том, что олимпийский чемпион по десятиборью Брюс Дженнер стал Кейтлин Дженнер³⁶. Не менее шокирующим стало и ее заявление: «Мой мозг более женский, чем мужской». Оно воплощает обычные объяснения трансгендеров того, что они чувствуют, обладая «мужским» мозгом в женском теле (и наоборот) или, проще говоря, родившись «не в той люльке». Таким людям кажется, что у них нарушена связь биологии и гендера, поэтому они хотят восстановить эту связь, изменив биологию, чтобы обе категории совпадали. Но, может быть, нам следует подвергнуть сомнению эту связь? Может быть, нам нужно оспорить саму концепцию, согласно которой мы заранее навешиваем ярлык на люльку, в которую укладываем новорожденное человеческое существо?