Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Если Воскресенский подтолкнул Бичерахова к политической карьере, то Минорский постарался придать ей более или менее правильные формы. Именно его перу принадлежат основные учредительные документы нового правительственного органа.

Трудно сказать, в какие организационные формы вылилось бы бичераховское понимание политики и государственности с «русской ориентацией», если бы в пределах досягаемости не обнаружились политически более зрелые антибольшевистские режимы.

С начала октября он с большим трудом стал собирать сведения о том, что происходит вокруг подконтрольных ему территорий. Интересно, что о текущем состоянии дел в Добровольческой армии он в тот момент почти ничего не знал (2 октября в дневнике сделана запись: «Об Алексееве сведений нет»). В то же время о значительно более далеких Поволжье и Сибири, благодаря уральским казакам, до Петровска доносились отрывочные сведения, весьма искаженные. Например, он знал, что «Самарское и Сибирское правительства» «состоят из членов Учредительного собрания и находятся в контакте» между собой, что «Казань очищена от большевиков» и что «железная дорога работает до Владивостока»⁴⁶⁵.

Наконец, 20 октября до Петровска дошла «радостная весть» о появлении Временного Всероссийского правительства (известного также как Уфимская директория), заседавшего в сентябре – октябре вначале в Уфе, а затем – в Омске. Временное Всероссийское правительство (председатель Н.Д. Авксентьев, члены Н.И. Астров, генерал В.Г. Болдырев, П.В. Вологодский, Н.В. Чайковский), объединившее по решению Уфимского государственного совещания 23 сентября 1918 г. сразу несколько поволжских и сибирских правительств, в том числе Временное Сибирское правительство, Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), вполне обоснованно претендовало на роль всероссийского правительственного органа до созыва «хозяина земли русской» – Всероссийского Учредительного собрания.

5 октября новый орган государственной власти издал постановление «Об учреждении министерств, о главноуполномоченных и о взаимоотношениях органов центральных и автономных областных управлений», в котором, в частности, провозглашалось, что «все функции верховной власти, временно отправляемые ввиду создавшихся условий областными правительствами, должны быть переданы Временному Всероссийскому правительству, как только оно того потребует, причем установление пределов компетенции областных правительств предоставляется мудрости Временного Всероссийского правительства»⁴⁶⁶.

Трудно сказать, когда эта декларация дошла до Петровска и дошла ли вообще, но в любом случае, ища источник легитимации, новое Каспийско-Кавказское правительство готово было немедленно «заявить о своем подчинении его воле»⁴⁶⁷. Стремясь «немедленно осведомить» Временное Всероссийское правительство о своем существовании и политической позиции, в Уфу был направлен В.Ф. Минорский⁴⁶⁸. Посланцу был выделен автомобиль «форд», два шофера и 25 тыс. рублей на дорожные и представительские расходы. Пароходом он был направлен в Гурьев⁴⁶⁹. Командировочное удостоверение Минорского было отпечатано на типографском бланке «Главнокомандующего всеми вооруженными морскими и сухопутными силами Кавказа».

Однако путешествие оказалось медленным и многотрудным. Из Порт-Петровска Минорский отплыл только 28 октября. На рейде порта Гурьев его пароход сел на мель. Долгое время не удавалось выгрузить автомобиль. В Гурьеве стало известно, что населенный пункт Тузулук, лежавший на пути делегата, занят красными. Еще хуже было то, что Временное Всероссийское правительство за это время переехало из Уфы в Омск, что удлинило путь к нему на 800 километров – на неделю путешествия. Ожидая выгрузки автомашины, Минорский отправил в Омск с оказией письмо, а также послал туда же три телеграммы, «подробно рисующие наше положение»⁴⁷⁰. Сам он планировал в дальнейшем двигаться по маршруту Уральск – Илек – Оренбург – Стерлитамак – Уфа, а оттуда по прямому проводу связаться с Омском и на этом, по возможности, закончить поездку. Обратная дорога из Уфы в лучшем случае заняла бы две недели, при условии, если бы в Гурьеве Минорского ждал гидроплан. Понятно, почему дальнейшее путешествие казалось Минорскому малоперспективным. 2 ноября он доносил Бичерахову: «Боюсь, что Временное правительство ничем нам полезным быть не сможет, слишком поздно и слишком далеко оно закатилось…»⁴⁷¹ В другом послании Бичерахову он писал, что «Временное правительство может лишь поддержать и узаконить наше объединение»⁴⁷². Злоключения Минорского этим не кончились. Автомобиль пришлось оставить в гараже предприятия братьев Нобель в Гурьеве и дальше отправиться на перекладных. Ему удалось добраться только до Оренбурга, и обратно он вернулся лишь 15 декабря, к закату бичераховской «эпохи»⁴⁷³.