Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

На протяжении всего 1918 г. «николаевские» деньги ценились гораздо выше, чем пресловутые керенки, многочисленные региональные боны и прочие суррогаты платёжных средств, в изобилии появившиеся в период Гражданской войны. Поэтому летом 1918 г. Бичерахов способен был оплатить любые расходы. Если что-то не продавалось за деньги, он предлагал двойную оплату[123].

В период с апреля по июнь 1918 г. отряд Бичерахова честно выполнял союзнические обязательства перед англичанами, которые, впрочем, исчерпывались бесполезным времяпрепровождением в Казвине и его окрестностях. Англичане ожидали подхода подкреплений, чтобы оставить в Казвине гарнизон. Эвакуация русского имущества приостановилась. Отношения между Бичераховым и Денстервиллем медленно, но верно портились. 1 июня большая часть английской миссии перебралась из Хамадана в Казвин, и здесь союзники имели возможность встречаться значительно чаще. Денстервилль пытался увлечь Бичерахова обсуждением планов совместного похода на Кавказ. Однако никаких официальных полномочий для этого английский генерал не имел. По воспоминаниям Денстервилля, Бичерахов часто восклицал в сердцах: «Как я могу о чём-либо сговариваться с вами, когда у вас нет войск и вы даже не можете обещать мне, что они у вас будут!»[124] В отряде среди казаков также утвердилось твёрдое недоверие англичанам за их манеру «воевать в тылу отряда и на автомобилях»[125].

Наконец, в начале июня Денстервилль получил известие о подходе достаточно крупных сил британских королевских сил: частей 14-го гусарского полка, восьми бронеавтомобилей и тысячи штыков Гентского пехотного полка с артиллерийской батареей, следовавших на пятистах «фордах»[126].

Лишь 5 июня генерал Денстервилль, наконец, согласился начать движение в Энзели. В этот же день отряд Бичерахова при поддержке эскадрона 14-го гусарского полка англичан, двух бронеавтомобилей и двух аэропланов выступил в направлении городка Менджил, имевшего важное значение, поскольку именно здесь находился единственный мост через глубокое ущелье, по которому с севера на юг текла река Сефид-Руд. В долине этой реки проходила единственная дорога на Решт и Энзели. Гилянцы, руководимые германским майором фон Пахеном, не использовали должным образом выгоднейшие условия местности для организации неприступной обороны на пути к Менджильскому мосту. Тем не менее рассаженные по возвышенностям несколько тысяч стрелков, усиленных пулемётами, представляли серьёзную угрозу для колонны англичан и казаков.

В значительной мере исход боя за Менджильский мост, состоявшегося 12 июня, был предрешён личной храбростью и тактическим умением Л. Бичерахова. Он постоянно находился во главе своих войск, лично своей знаменитой тростью разогнал передовой пикет дженгелийцев, вооружённых пулемётом, а затем организовал наступление с трёх направлений на ключевое предмостное укрепление персов. Не выдержав давления, противник побежал, и Менджильский мост — неодолимое препятствие, на котором, как казалось Кучук-хану, будет достаточно одной демонстрации силы, — был взят почти без потерь. По воспоминаниям одного из лидеров дженгелийцев Эсхануллы, повстанцы настолько были разочарованы этим поражением, что «войска стали рассеиваться», а члены революционного комитета дженгелийцев «Эттехад-э-Ислам» «склонны были совершенно распустить отряды и прекратить деятельность»[127].

Вскоре отряд Бичерахова прибыл в Энзели. Отряд Денстервилля остался в Реште, в нескольких десятках километров от моря. Здесь, в гилянской столице, Денстервилль решил дождаться новой партии английских войск и заодно закрепиться в этом регионе. Путешествие двух попутчиков по Северной Персии, занявшее так много времени, завершилось. Бичерахов к этому времени уже был вовлечён в новый, ещё более невероятный союз. Однако и связи его с Денстервиллем и англичанами не прервались.

Летом 1918 г. причудливые дороги Гражданской войны свели вместе Бичерахова с, казалось бы, очень далёкими ему политическими силами — большевиками. Лазарь Бичерахов внёс свою лепту в историю Бакинской коммуны — одного из самых мифологизированных эпизодов Гражданской войны — и сам стал частью этого мифа, его, так сказать, тёмной страницей, на которую записано падение советской власти в Баку и последующий расстрел большевистских руководителей — знаменитых двадцати шести бакинских комиссаров.

Бакинская коммуна и её армия