Генерал Ермолов

В Вильно Алексей Петрович встретился с братом Александром Михайловичем Каховским, но о чем был разговор между ними, я не знаю. Потом он несколько дней прожил в Смоленске.

Здесь, в Смоленске, Ермолов ужаснулся масштабу разрушений города. Казалось, что неприятель только что оставил его. Размышляя над недавним прошлым, Алексей Петрович думал: «Горе тому, кто ступит на землю Русскую!» Похоже, эта пророческая мысль очень понравилась нашему отпускнику, коль он закончил ею письмо к брату Александру Михайловичу.

Ну а далее путь Ермолова лежал в Орловскую губернию, где в селе Аукьянчиково проживал его престарелый отец. После долгого отсутствия Алексей Петрович предался там совершенному безделью, «которое у военных людей нередко заменяет спокойствие». Во всяком случае, так определил сам генерал свое состояние и понимание отдыха. Он отнюдь не хотел возвращаться в армию, думал поехать на кавказские минеральные воды, но получил высочайшее повеление прибыть в Петербург.

Этот вызов не явился для Ермолова неожиданным. Из неофициальных сообщений он уже знал о предполагаемом назначении его «начальником в Грузию», о чем давно мечтал, даже тогда, когда «по чину не мог иметь на то права». А коль так, хранил мечту в тайне. Но об этом речь пойдет в следующей главе.

Глава шестая. ЗА ХРЕБТОМ КАВКАЗА

НАЗНАЧЕНИЕ

Ошеломив союзников парадом, Александр I покинул Париж и скоро вернулся в Петербург. Там уже несколько месяцев ожидал его персидский посланник Абуль-Хасан с поручением шаха добиться возвращения ему, хотя бы за денежное вознаграждение, нескольких ханств, отошедших к России по условиям Гюлистанского мира.

Александр I принял Абуль-Хасана, но не сказал ему ничего определенного, пообещав дать ответ шаху Фетх-Али через своего посла, который будет отправлен в Тегеран в ближайшее время.

6 апреля 1816 года Александр I назначил Ермолова не только командиром отдельного Грузинского корпуса и управляющим по гражданской части на Кавказе и в Астраханской губернии, но и чрезвычайным и полномочным послом в Персию. Чем определялся выбор императора? Версию советских историков, настаивавших на том, что он хотел отправить подальше от себя очень популярного в передовых кругах России генерала, придется признать, мягко говоря, несостоятельной, ибо в силах государя было подрезать крылья оперившемуся орлу. А он возвышал его, предполагая назначить военным министром. Это пугало многих генералов. «Передовые круги» России еще никак о себе не заявили и ставку на популярного героя Отечественной войны пока не делали. Ермолов еще не находился на подозрении у властей. Все это придет, но позднее лет на десять. А благоприятные отзывы о нем будущих декабристов говорят лишь о его личных качествах и не более. Он действительно лучше других мог «соблюсти выгоды государства при иностранном дворе» и «быть лучшим управляющим области». Но так считал и Александр I.

Ермолов мечтал об этой должности, и помогли ему занять ее вовсе не недруги, которые якобы опасались испить «от него горькую чашу» в случае назначения его военным министром, а лучшие друзья. Вот что писал он Арсению Андреевичу Закревскому в феврале 1816 года, когда считался в отпуске и проживал в имении отца:

«Поистине скажу тебе, что Грузия во сне мне грезится, а все прочие желания умерли. Не хочу скрывать от тебя, что гренадерский корпус меня сокрушает, и я боюсь его… Не упускай случая помочь мне отправиться на восток»^{370}.

Закревский, желая «порадеть родному человечку», не упустил случая, обратился с просьбой к ближайшему другу Александра I князю Петру Михайловичу Волконскому, которого советские летописцы почему-то относили к заклятым врагам Ермолова. И государь, вопреки своему желанию сделать Алексея Петровича руководителем военного ведомства, отправил его на Кавказ, однако не для того, чтобы оградить грабителей казны от этого бескорыстного до щепетильности генерала. Он надеялся получить в его лице наместника умного, красноречивого, образованного, решительного и предприимчивого, способного укрепить позиции России в этом важном районе и подвести под ее власть непокорных горцев.

Князя Волконского поддержал граф Аракчеев, который, как я уже рассказывал, рекомендовал Ермолова на должность военного министра. Он убеждал Александра I, что тот непременно переругается со всеми, наживет себе немало врагов, но порядок в армии наведет. Солдаты будут обуты, одеты и накормлены. И все-таки его величество отправил его на Кавказ, где он был необходимее.

Чтобы убедиться в том, что назначение Ермолова «начальником в Грузию» отвечает намерениям генерала, государь даже вызвал его в Петербург для беседы.

— Я никогда не поверил бы, — говорил император, протягивая генералу руку, — что ты можешь желать назначения на Кавказ, если бы это не утверждали князь Волконский и граф Аракчеев.