Генерал-фельдмаршал Голицын

Лошадей в Астраханский полк поставлял собственный конный завод Шереметева, заведенный им в любимой Борисовке, и лошадей тех страстный конник Борис Петрович отбирал для этого полка самолично. Словом, Чириков спиной чувствовал, какой крепкий батальон стоит за ним, и не торопился дать первый залп. Только когда шведские рейтары подскакали за сто метров, тройной залп конногренадер расстроил ряды шведских рейтар. Но те шведы, что промчались сквозь пороховой дым, по-прежнему бешено неслись на астраханцев, и впереди них скакал узколицый офицер с ястребиными глазами — король Швеции Карл XII. Однако перед первой линией русских королевский копь вдруг взвился на дыбы: гренадеры метнули бомбы и одна из них взорвалась как раз перед Карлом. К ужасу драбантов, их король вылетел из седла! Атака рейтар тотчас захлебнулась. Правда, драбанты успели прикрыть короля. К их великой радости, Карл вскочил на обе ноги как ни в чем не бывало и властно протянул руку: «Коня мне!»

Один из драбантов соскочил со своего коня, и король снова взлетел в седло. Но, оглянувшись назад, увидел, что рейтары уже уходят.

— Таковы превратности войны, мой принц! — обратился Карл к принцу Вюртембергскому, добровольцем вступившему в его войско. — Бывает, и короли вылетают из седел! — Карл повернул коня вслед за рейтарами.

— Да ведь это был сам Каролус! — Чириков видел как-то короля со стен Гродно. И громко, с кавалерийской распевностью подал команду: — Гре-на-деры! На конь! — Астраханцам не понадобилось и двух минут, чтобы подвести своих лошадей и сесть верхом.

Но за это время шведские рейтары и драбанты короля скрылись, а когда Чириков взлетел на вершину холма, то ахнул: вся раскрывшаяся перед ним долина до самого горизонта была покрыта пешими и конными колоннами шведов.

— Вот она, главная армия шведов! Сам нашел! — Чириков был доволен — утер нос фон дер Гольцу.

В это время подскакавший к Чирикову драгунский поручик с небольшим конвоем отрапортовал:

— Поручик Петухов, от полковника Кампбеля из Минска. Полковник передает вам, что швед уже вошел в город.

— И на том спасибо! — Чириков не без насмешки поклонился молоденькому поручику. — А почто твой Кампбель и невские драгуны отпор неприятелю не учинили?

— Отступили на Борисов… — покраснел Петухов.

— Скажи лучше честно, петушок, бежал твой Кампбель без боя?! — Об этом, впрочем, можно было и не спрашивать. Пока Чириков давал свою баталию, шведский генерал Шпарр по лесной дороге обошел город с севера и ворвался в Минск с четырьмя полками рейтар, легко выбив рассеянных по городу драгун Кампбеля.

— Жаль, упустили на сей раз королька! Ничего не поделаешь, петушок, нам сейчас самим дай бог ноги унести, швед в тыл зашел! — И в обход Минска Чириков повел свою команду на юг, собирая по пути отдельные разъезды драгун, а к Березине вышел уже не у Борисова, а южнее, у местечка Береза-Сапежинская. Моста здесь, правда, не было, но местные мужики показали брод, через который и переправилась вся команда Чирикова.

* * *

— Этот дурак фон дер Гольц, видно, за дело был изгнан с имперской службы. Разведка доносит, что он все еще поджидает меня на переправе у Борисова! — улыбнулся Карл XII Гилленкроку.

Тому ничего не оставалось, как признать, что план его величества оказался превосходен: пока Шпарр своей ложной демонстрацией приковал все внимание Меншикова к Борисову, шведская главная армия спустилась на тридцать верст вниз по реке и начала форсировать Березину у Березы-Сапежинской. У русских здесь никто, кроме небольшой команды, шведам не противостоял.

От захваченного пленного король и его начштаба узнали, что русским отрядом командует здесь майор Чириков, тот самый, что гнал шведских рейтар под Минском.

— А ну, задайте-ка этому наглецу-майоришке! — приказал король, и тяжелые шведские пушки принялись обстреливать противоположный берег.

Однако конногренадеры и казаки Чирикова, засевшие в прибрежных кустах, выдержали обстрел, и, когда первые лодки и плоты со шведской пехотой двинулись через реку, над кустами поднялись белые дымки и затрещали ружейные выстрелы. Достигших песчаной отмели Лука Степанович атаковал со своим резервом в конном строю и опрокинул в реку.

— Какой-то Чириков преграждает мне путь! — бушевал король. — Гилленкрок, выдвиньте против них все орудия!

Теперь уже десять шведских батарей вели огонь по русскому отряду, а на берегу разворачивалось несколько полков шведов.

Чириков слал к фон дер Гольцу гонца за гонцом с просьбой о помощи, доносил о том фельдмаршалу, написал и самому светлейшему, что именно здесь у Березины переходит вся шведская армия, но никакой подмоги так и дождался. Вечером, когда уже сотни лодок, плотов и понтонов, набитых шведскими солдатами, двинулись через реку, Лука Степанович приказал своей команде отступать.

К немалому удивлению молоденького поручика Петухова, Чириков при том был весел и беспечен, хотя потери в отряде были изрядные.