Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии, 1882–1914

7 (20) августа пришел приказ лейб-гвардии Преображенскому полку ночью походным порядком идти в предместье Варшавы Повонзк. В один из дней пребывания в Повонзке случился пожар в деревянных бараках, что стояли вблизи от артиллерийских складов. Благодаря отваге солдат и находчивости офицеров, усилиями всего полка, пожар локализировали всего за несколько часов. Вскоре пришли тяжелые известия с театра военных действий в Восточной Пруссии. Преображенцы узнали о крупных потерях сводного кавалерийского корпуса, в состав которого входили 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии. Корпус прикрывал правый фланг наступавшей 1-й армии генерала П. К. Ренненкампфа. Только 6(18) августа в бою у Каушена и Краупишкена два полка первой гвардейской кавалерийской дивизии – Кавалергардский и лейб-гвардии Конный – потеряли убитыми и ранеными более половины своих офицеров. В тот же день в деле у города Вормдит погиб начальник 3-й кавалерийской дивизии доблестный генерал В. К. Бельгард и ранен командир корпуса генерал Гусейн Хан Нахичеванский.

8 православном соборе в Варшаве преображенцы отслужили панихиду по погибшим гвардейцам.

Среди офицеров появилось стремление поскорее выступить на фронт. Речь зашла о Франции и Англии, о союзническом долге. В пику мнению большинства прозвучала фраза, что с наполеоновских времен в мире мало что изменилось, что самые преданные союзники у России – это ее ресурсы, территории и мороз. Еще поговаривали, что Старую гвардию берегут, что война скоро закончится без их участия и надо бы отправить полк хотя бы в один значительный бой, как при Ташкисене в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов[365]. Слушая разговоры нетерпеливых молодых офицеров, штабс-капитан Кутепов не знал, что вскоре чудесным образом на всю жизнь он будет духовно скреплен с героями Ташкисена. История эта началась в 1878 году, когда в награду за подвиги преображенцев император Александр II снял со своей шеи Георгиевский крест и привязал его к знамени полка. В декабре 1917 года, перед отъездом в Добровольческую армию, полковник Кутепов взял эту полковую святыню на хранение[366]. Через четыре года, находясь уже в изгнании, в Галлиполийском лагере он признался генералу М. А. Пешне:

«– Вы знаете, – говорил Александр Павлович, – как я дорожил своим полком. В нем были еще унтер-офицеры, которых я сам учил в учебной команде. Они меня понимали с одного слова, и вот, как лучшую память об этом полку, я храню у себя на груди эмблему его Всероссийской славы…

Александр Павлович расстегнул гимнастерку и показал Георгиевский крест со знамени полка, который носил всегда на цепочке с нательным крестом»[367].

18 октября 1920 года в Северной Таврии у деревни Отрадное на поле боя приземлился аэроплан с известием из Крыма. Генерал Кутепов приказал шоферу гнать к летчику. Автомобиль помчался под мощным огнем красной батареи. От частых разрывов машину засыпало мерзлой землей. Но артиллеристы не могли нащупать цель – их снаряды неизменно уходили мимо… За всю Гражданскую Александр Павлович не получил и царапины, словно хранил его императорский Георгий…

– Не спешите. Будет вам Ташкисен… – сказал штабс-капитан Кутепов своим нетерпеливым товарищам. А они продолжали сетовать, что Старую гвардию берегут.

Нет! Старую гвардию не берегли. В первом же бою она будет брошена в огонь в лоб на пушки и пулеметы, на превосходящего по численности врага, воодушевленного победоносным наступлением. Она будет штурмовать господствующие высоты без артиллерии, так как она еще не подошла, без резервов, поскольку они еще не сформированы, без поддержки частей фронта, которые несколько дней отступали, деморализованы и не способны выдержать даже незначительный нажим неприятеля. Но об этом рассказ впереди…

16 (29) августа полковник Игнатьев получил долгожданный приказ о погрузке лейб-гвардии Преображенского полка и отправке на фронт. Направляясь к вокзалу, преображенцы шли по улицам Варшавы бодро и молодцевато, весело гремела над польской столицей старая солдатская песня:

Солдатушки, бравы ребятушки,
Кто же ваши деды?

Наши деды – славные победы,

Вот кто наши деды!

Отношение поляков к России резко стало радушным с момента издания манифеста Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича о воссоединении польского народа под скипетром русского царя[368]. Вдоль улиц толпились горожане. Они провожали рослых лейб-гвардейцев приветливыми взглядами, а варшавянки бросали русским воинам цветы. Многие весело подпевали богатырям:

Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша слава?

Наша слава – русская держава,

Вот где наша слава!