Читаем Генерал Мальцев.История Военно-Воздушных Сил Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой Войны (1942–1945) полностью

Полк. Мальцев решил во что бы то ни стало добиться перевода в распоряжение ген. Власова. Он подал прошение о переводе во вновь объявленную армию, названную РОА. Рапорт был подан на имя немецкого генерал-лейтенанта Гельмиха, командующего Добровольческими Восточными войсками. 15-го сентября 1943 года было получено сообщение из штаба Добровольческих частей Крыма и Таврии, что полк. Мальцев направляется в Лётцен в распоряжение штаба Генерала Добровольческих войск, где он получит новое назначение. По прибытии в Лётцен, полк. Мальцев был принят ген. Гельмихом. Прием был очень любезным и генерал долго расспрашивал Мальцева о его службе в ВВС Красной армии, о добровольном переходе на сторону немцев, о его деятельности в Крыму и т. п. Генерал сообщил Мальцеву что получил о нем блестящие отзывы из штаба Добровольческих частей Крыма и Таврии и из отдела военной пропаганды группы армии «Юг» и что он хотел бы лично познакомиться с полк. Мальцевым, чтобы обсудить с ним вопрос о дальнейшем использовании его на службе в Добровольческих частях, Мальцев сказал Гельмиху, что еще в марте месяце он подал прошение о переводе его к Власову и что он был уверен, что его поездка в Лётцен связана с оформлением этого перевода. Ген. Гельмих заметил, что вопрос о создании РОА во главе с ген. Власовым еще окончательно не решен. Кое-что делается в этом направлении, но ничего еще нет положительного. Пока-что существует только Школа пропаганды РОА в Дабендорфе, куда он мог бы направить полковника Мальцева, но он не думает, что полковник нуждается в политической подготовке, ибо уже зарекомендовал себя блестящим пропагандистом.

— Вами, полковник, заинтересовались в Люфтваффе, — продолжал генерал Гельмих. — Они собираются формировать авиационную группу из русских добровольцев-летчиков. Туда я Вас временно и направлю. Это, надеюсь, Вам подойдет. А когда вопрос о РОА будет окончательно решен, тогда мы направим Вас к генералу Власову.

Разговор с ген. Гельмихом на многое раскрыл глаза Мальцеву. Он понял, что РОА — Русская Освободительная Армия — существует только на бумаге, а буквы «РОА» — всего-навсего опознавательный знак на русских добровольцах, подчиненных полностью немцам. Однако, политический инстинкт подсказывал ему, что немцы неизбежно проиграют войну, если не пойдут на честный союз с русскими борцами против большевизма, и что рано или поздно РОА под русским командованием будет создана. Он решил принять предложение ген. Гельмиха, веря, что его труды не будут напрасными. Как только начнется реальное формирование РОА, русское авиационное соединение немедленно войдет в ее состав.

Через несколько дней состоялась встреча с представителем генерального штаба Люфтваффе подполковником Гольтерсом, которого сопровождал его адъютант-переводчик Адольф Адольфович Идоль. Начались переговоры о создании русской авиационной группы в составе немецких военно-воздушных сил (главнокомандующий — рейхсмаршал Геринг). В результате переговоров было решено:

1) Полковнику Мальцеву будет предоставлена полная свобода посещения лагерей военнопленных, находящихся в ведении военно-воздушных округов Германии, для набора в Группу Гольтерса добровольцев из бывших военнослужащих ВВС советской армии;

2) Полковник Мальцев будет лично руководить подбором летного и технического состава группы и будет русским её командиром в чине полковника авиации, с дисциплинарными правами немецкого так наз. штаффель-фюрера (однако под полным контролем Гольтерса).

Лагерь в Сувалках

Окрыленный возможностью создания военно-воздушных сил РОА, полк. Мальцев со всей энергией взялся за формирование авиационной группы. В течение октября 1943 г. он, в сопровождении обер-лейтенанта Идоля, посетил целый ряд лагерей военнопленных летчиков: в Лицманштадте (Лодзи), в Вольфене (близ Биттерфсльдта), офицерский лагерь специального назначения в Хаммельбурге и лагерь военно-воздушных сил в Хазельтале. Его беседы с военнопленными имели громадный успех. В одном только Лнцманштадтском лагере записались добровольцами около 100 военнопленных.

Для приема летчиков-добровольцев был создан специальный лагерь в Сувалках (Польша). Это был отборочный лагерь для пополнения Группы Гольтерса личным составом русских летчиков, штурманов, стрелков-радистов и авиационных механиков.

Прибыв в Сувалки, добровольцы попадали в совершенно другие условия по сравнению с условиями в лагерях военнопленных. Их размещали в уютных деревянных бараках, по четыре человека в комнате. Для каждого была отдельная кровать с постельным бельем и одеялом, и выдавались два комплекта нового обмундирования и паек по немецким нормам Люфтваффе. Все добровольцы получали денежное содержание по 16 немецких марок в месяц.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное