Читаем Генерал Мальцев.История Военно-Воздушных Сил Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой Войны (1942–1945) полностью

После медицинского осмотра и установления физической пригодности для службы в частях ВВС, они должны были пройти контрольно-проверочную комиссию, целью которой было установить, что: 1) прибывший желает действительно добровольно вступить в авиационную группу, чтобы идейно бороться за освобождение России от коммунизма, и 2) он действительно был в прошлом кадровым офицером ВВС советской армии.

Тщательная проверка добровольцев имела целью не допустить в состав авиационной группы самозванцев и тех, кто хотел выйти из лагеря военнопленных, чтобы подкормиться, получить оружие и при первой же возможности «уйти к своим». В результате такой строгой проверки каждого добровольца, за все время существования авиационной группы, а впоследствии ВВС КОНРа, не было ни одного случая перелета на сторону противника или ухода к партизанам. Добровольцы, успешно прошедшие медицинскую и проверочную комиссии, зачислялись кадетами авиационной группы. В конце ноября 1943 г. авиационная группа была полностью укомплектована.

Лагерь в Сувалках приобретал постепенно вид военной школы. Здесь проводились занятия по строевой и физической подготовке, читались лекции на политические темы и по офицерской этике, усваивались немецкие военные уставы, а многие изучали также немецкий язык.

Полковник Мальцев очень часто посещал лагерь в Сувалках. Помимо постоянного надзора за жизнью лагеря, руководства занятиями, инструктажа старших офицеров и преподавателей и приема вновь прибывающих, он читал лекции по военным и общеполитическим вопросам. Полковник Мальцев хорошо знал не только всех старших офицеров и преподавателей, но и каждого летчика-добровольца. Он лично знакомился с каждым русским, прибывшим в Сувалки, и откровенно беседовал с ним, добиваясь того, чтобы новый доброволец открывал свою душу. Его спокойствие, безукоризненная вежливость, умение подойти к характеру каждого человека и постоянная забота о нуждах добровольцев привлекали к нему симпатии всех. Кадеты авиационной группы искренне полюбили полк. Мальцева и не только как своего командира, но и как ближайшего и искреннего друга и советника.

После двухмесячного пребывания в Сувалках, после принятия присяги и получения военного звания, добровольцы получали назначение в Группу Гольтерса, находившуюся в Морицфельде (Восточная Пруссия).

Воззвание Мальцева

В начале января 1944 года полковник авиации Мальцев обратился к русскому народу и своим друзьям-летчикам со следующим воззванием:

«Дорогие друзья мои, русские летчики и все патриоты нашей многострадальной Родины!

Я обращаюсь к вам, как к своим товарищам, обращаюсь ко всем, кому действительно дорога наша Отчизна!

Многие из вас думают, что они защищают свою Ролику. Я хочу поделиться с вами своей трагедией человека, беспредельно любящего свой народ и отдавшего все свои лучшие годы служению идее коммунизма.

Я весь свой сознательный век был коммунистом, и коммунистом не для того, чтобы носить партийный билет, как дополнительную продовольственную карточку; я искрение и глубоко верил, что этим путем мы придём к счастливой жизни. Но вот прошли лучшие годы, побелела голова, а вместе с этим пришло и самое страшное: разочарование во всем, чему я верил и чему поклонялся.

Оказались оплеванными лучшие идеалы. Но самым горьким было сознание того, что я всю жизнь являлся слепым орудием политических авантюр Сталина.

Я — полковник советской авиации Мальцев Виктор Иванович, сын бедного крестьянина Владимирской губернии, бывший начальник военно-воздушных сил Сибирского Военного Округа и начальник гражданской авиации Средней Азии и Закавказья. Я открыто обращаюсь ко всем вам, славным летчикам, с которыми мне пришлось работать два десятка лет. Многие из вас помнят и знают меня хорошо по совместной работе. Так неужели же вы можете поверить, что я — изменник, германский наймит, шпион и все прочее, чем так ловко умеют спекулировать специалисты из НКВД?

Я пришел на эту сторону добровольно и честно заявил, что порвал с прошлым и, как видите, несмотря на то, что я коммунист и советский полковник, я даже не был арестован. После длительной беседы мне и ряду других бывших коммунистов доверили руководящую работу. Как это дико, вероятно, звучит для вас, мои друзья, привыкших к бдительности НКВД!

Я и многие другие, которых Сталин и НКВД считают врагами народа, не боимся народного суда, так как мы народу не изменяли и не изменим, а с палачами народа будем бороться до конца. Пусть тяжело было разочарование в своих лучших идеалах, пусть лучшая часть жизни пропала, но остаток своих дней я посвящу борьбе с палачами русского народа — за свободную, счастливую, великую Россию.

Полковник Мальцев.»

В то время полк. Мальцев писал своей жене Антонине Михайловне:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное