Генерал Раевский

По ранее разработанному плану полк не входил в состав корпуса генерала Зубова, но, знакомясь с планом, Валериан Александрович обратил внимание на фамилию Раевский. Он вспомнил молодого энергичного полковника, не однажды отличавшегося в Польше, и приказал включить его драгунский полк в состав экспедиционного корпуса. Возразить любимцу Екатерины-матушки никто не посмел.

К Кизляру уже спешили войска двух пехотных бригад генералов Булгакова и Римского-Корсакова и двух кавалерийских бригад генералов Беннигсена и Апраксина с астраханскими и таганрогскими драгунами.

В бригаде Булгакова капитан артиллерии Ермолов командовал мощной брешь-батареей, предназначенной для взлома крепостных стен.

В начале апреля в Нижегородский полк пожаловал Зубов. Выслушав рапорт Раевского, он сказал:

— Слыхал о твоих делах. И рад за тебя. Потому и пожелал видеть тебя в походе. Пока полку придётся пребывать в моём резерве, но возникнет надобность — не задержу, поручу решать ответственные дела.

Николая поразила внешность генерала. Румянощёкий, крепкого сложения, тот передвигался прихрамывающей походкой. Раевский знал, что генерал без ноги, вместо неё был изготовленный в Англии протез. В уверенности, что протез изготовлен из золота, горцы называли Зубова Кизил-Аяг, что означало Золотая Нога.

Когда же Зубову подвели коня и он, попрощавшись с Раевским, одним махом вскочил в седло, тот не скрыл удивления.

— Что, Раевский, не ожидал от меня такого? — спросил Зубов.

— Не ожидал, ваше сиятельство. — И своим признанием вызвал у генерала довольную улыбку.

Некоторое время Нижегородский полк находился при главной квартире командующего, солдаты несли службу охранения, выполняли хозяйственные работы, даже привлекались к охоте. Зверья и дичи в этом непуганом крае было в избытке, и без особого труда удавалось бить нужное для солдатских котлов.

Боевые действия успешно вели шедшие авангардные полки. Многие ханства и княжества, напуганные жестокостью персидского владыки, дружески встречали русские войска. Нередко одаривали первых вошедших в селения солдат деньгами, ценными подношениями, обменивали уставших и больных лошадей на свежих, крепких и сильных.

20 апреля войска зубовского корпуса отметили день Пасхи. «В сей праздник, — записал в дневнике прикомандированный из Императорской академии наук письмоводитель, — сам граф был во всенощной, причём пальбы никакой не было. После он христосовался со многими обер-офицерами, был у обедни и кушал у себя. В сей праздник он приказал выдать всем нижним чинам порцию по одной чарке горячего вина и по одному фунту говядины.

21-го — день рождения Ея Величества. Войскам был дан роздых. Граф слушал обедню и молебен при стрельбе со всех орудий главной и полковой артиллерии.

В последующие дни двенадцатитысячный корпус в бригадных колоннах направился по определённым маршрутам в сторону Дербента».

Бригада генерал-майора барона Беннигсена, в которой числился Нижегородский драгунский полк, продвигалась у Каспийского моря, надеясь в дальнейшем обойти крепость Дербент слева и замкнуть кольцо окружения немалого гарнизона противника.

Высланный вперёд казачий отряд 3 мая приблизился к стенам крепости, хотел с ходу ворваться внутрь неё, однако замысел не удался.

Наблюдавший схватку Зубов высказал неудовольствие:

— Восьмого мая предпримем штурм. Для главного удара воспользоваться брешь-батареей! Кажется, её начальник капитан Ермолов уже подтянул к Дербенту орудия?

— Так точно, ваше сиятельство. Батарея уже на месте.

Наутро 8 мая загрохотали орудия, от тяжёлых ядерных ударов вздрогнули стены крепости. Сосредоточенные отряды егерей, казаков и драгун ожидали, когда наконец последует сигнал и все, преодолевая страх, бросятся к пролому, чтобы через него проникнуть в цитадель. И когда штурмовые отряды готовы были кинуться к пролому, послышалась команда:

— Стой! Отбой! Всем оставаться на месте!

В воротах крепости распахнулись огромные створы и показалась вооружённая толпа. Впереди неё находился начальник гарнизона хан Шейх-Али. У него на шее висела кривая сабля. Приблизившись к Зубову, он с поникшей головой протянул ему оружие.

Штурм крепости завершился.

После двухнедельного пребывания у Дербента корпус продолжил поход. Разведка установила, что у Аги-Мохаммеда войск совсем немало — более сорока тысяч и что к нему примкнули бакинский хан и ханы Карабаха и Шенхали.