Генерал Самсонов

— Нет, я недоволен! — ответил Крымову Мартос. — Они разболтались в походе. Вчера был просто дикий случай: канонир одной батареи стрелял в своего фельдфебеля. Если и дальше мы не додадим нормального снабжения, придется двинуть за войсками полевые суды.

— Почему стрелял? — спросил Крымов.

— Строгий фельдфебель и голодное брюхо, вот почему. Кстати, вы, должно быть, не завтракали? Потерпите, позавтракаем в Нейденбурге. Не будем терять времени.

— Может, угостим полковника хотя бы чаем? — предложил Мачуговский.

— И так тучный, — сказал Мартос. — Потерпит.

Крымов был несколько обескуражен тем, что его встретили так сухо, он почувствовал, что с Мартосом придется сложнее, чем с Артамоновым.

Мартос подошел к карте, помолчал над ней, созерцая расходящиеся веером направления корпусов.

— Ваше превосходительство, — сказал Крымов. — Генерал Артамонов сомневается в походе боя за Сольдау. Ваша задача — поддержать его, двинув колонну с востока, вот отсюда.

— В директиве об этом не упомянуто, — заметил Мартос. — Он, что, вкусно угощал вас и разжалобил?

— Если вы не поддержите Артамонова, — начал было Крымов.

— Вижу, полковника — перебил Мартос. — Тогда Сольдау повиснет у меня на фланге. Вы это хотели оказать? Не уговаривайте, все я вижу… Что вы предлагаете? — обратился он к Мачуговскому.

— Решайте сами, Николай Николаевич, — ответил начальник штаба без всякого выражения, как будто боялся выразить свое мнение.

— «Решайте?» — передразнил его Мартос, — Что за кисляйство? Надо помочь Артамонову, будь он неладен!.. Пошлите на разведку авиатора и казаков… Вы удовлетворены, полковник?

— Благодарю вас, — ответил Крымов.

Командир корпуса, конечно, не был старосветским помещиком, понял полковник, и в войне разумел толк, да вряд ли его кто-нибудь любил, хоть одна душа.

К полудню командир корпуса добрался до Нейденбурга, обогнав колонны. С холма был виден красивый город, многие здания, при рассмотрении в бинокль, оказались иллюминированы флагами Красного Креста.

— Уходят, — сказал Мартос. — Все бросают и уходят. Заманивают, что ли?.. — И улыбнулся Крымову. — Будем ждать ключей от города? Иди пошлем разведку?

Послали казаков и пеших разведчиков. Мартос ходил вдоль обочины, расспрашивал Крымова о жизни Самсонова в Туркестане, потом спросил, как Александр Васильевич ладит с Жилинским.

— Они однокашники, — ответил Крымов, не желая сплетничать.

— Все мы однокашники, — сказал Мартос. — Яков Григорьевич светский человек, а мы армейские служаки. Тут разница непреодолимая… Что говорит Александр Васильевич о наступлении? Вспоминает военную игру Шлиффена? Должен вспоминать! А Жилинский — вспоминает? Сильно сомневаюсь. Мы воюем полками и дивизиями, а Яков Григорьевич — соображениями.

Крымов со вчерашнего дня ничего не ел, и ему было скучно. Он думал о том, что из Нейденбурга надо возвращаться к Артамонову, подталкивать его вперед, — и еще думал о том, что должны испытывать голодные люди.

Потянуло дымом. Мартос и Крымов оглянулись — за крымовской машиной шофер с вестовым подвешивали на рогульке котелок, не дожидаясь нейденбургского обеда.

— Сейчас поедем, зря стараетесь, — сказал генерал.

— Не, ваше высокоблагородие, еще не скоро. Как раз успеем чаю напиться.

— Почему ты так считаешь?

— Потому, ваше высокоблагородие. Вы сперва казаков послали, после солдатиков пошлете, а вот тогда и сами пойдете. Без солдат вам не резон идти.

— Попью и я с вами, — сказал Крымов.

— Скифы! — насмешливо вымолвил Мартос. — Печенеги!

— Такая наша доля, ваше высокопревосходительство, — с виноватым видом, скрывающим лукавство, произнес вестовой. — У этого германца ничем не разживешься. Вот у нас на этом месте рос бы кипрей, а они все выкосили. Другой раз нечем будет и чаек закрасить.

Мартос нахмурился, недовольно сказал Крымову:

— Распущенный у вас вестовой?

— Пока не жалуюсь, — возразил полковник. — Он и кашу из топора сварит…

За спиной Мартоса Мачуговский укоризненно покачал головой, словно говорил: «Не спорьте вы с ним, ради Бога!»

И в один миг образцовые колонны солдат, этот забитый Мачуговский и грубость Мартоса, — все соединялось в одно целое.

— У вас будет возможность разочароваться в нем, господин полковник, резко сказал Мартос. — Я не одобряю вольностей для нижних чинов, от этого падает дисциплина.

Крымов промолчал. «Такой же барин, — подумал он с сожалением. — И тоже внук Суворова и Кутузова».

— Помните, господин полковник, картину Верещагина «Апофеоз войны»? спросил Мартос. — Половина жертв на войне — от нашего бескультурья. А неуважение солдата к порядку — это главный грех бескультурья. Вы согласны со мной?

Чего добивался командир корпуса? Чтобы Крымов покаялся и больше не перечил генералу?

— Согласен, Николай Николаевич, — коротко сказал Крымов.

— Вот и хорошо. Скоро будем в Нейденбурге.