Генерал Скала и ученица

Он обвел прищуренным взглядом гостиную, уставленную цветами и, небрежно поклонившись, вышел.

Наша Кейси сказала, что, закрывая дверь, видела в коридоре горничных Дарой и Нефа. Не знаю, какую деятельность они изображали, но их явно привлекла беготня королевских курьеров, а уж появление Ципеля и вовсе привело в состояние лихорадочного любопытства.

Не знаю, какой вывод сделали в итоге наши соседки, но Нефа время от времени точно на что-то намекает. А Дарой практически перестала нас навещать.

Хотя при встречах мило раскланивалась и щебетала, но я услышала однажды, как она фыркает, стоя у парадной лестницы и поворачиваясь вслед лакею с цветами.

Да, с цветами. Потому что полыхающие огнем румийские розы нам продолжают присылать каждое утро.

⚜️ Глава 24. Север стучит в наших сердцах

Понятно, что эти розы, согласно полузабытой дворцовой традиции, присылает Людвиг. Я специально спросила у преподавателя этикета, существует ли правило дарить при ухаживании цветы, она ответила, что скорее «существовало» во времена древних империй.

В те годы влюбленные лэры вместо того, чтобы дарить что-то полезное, например, конфеты или украшения, зачем-то разоряли клумбы и приносили девушкам срезанные, быстро гибнущие, но красивые растения в подарок.

Видимо сообщая таким образом, что их чувство хрупко и его нужно беречь. Несколько не маскулинный поступок, конечно. Но в те времена была мода не изящных, чувствительных мужчин.

И до сих пор среди некоторых утонченных аристократов и даже горожан, которым не чуждо искусство и склонность к прекрасному, жива экзотическая традиция преподносить цветы. Вернул эту моду король, фанатичный любитель древнего. На свадьбе он лично распорядился, чтобы на дорожке перед будущей супругой слуги рассыпали розовые лепестки.

То есть розы, поддерживая королевские обычаи, скорее всего, дарил принц.

Но иногда я мечтала, а вдруг… это… Скала. Странная идея, конечно. Но может же девушка немного пофантазировать, когда об этом никто не знает?

- Прямо уж «никто». Я-то в курсе, — тут же забубнила Пра, — и насчет «немного» — тоже бы поспорила. Ты каждый светлый день после тренировки с Форсмотом и его командой ходишь и вздыхаешь, пыхтишь, будто воздухом давишься. Кстати, и по утрам пару дней просыпаешься красная вся и требуешь, чтобы купальню приготовили.

В это время я выходила из учебной комнаты в коридор. И слова «разоблачения» застали меня настолько внезапно, что я невольно ускорилась и едва не сбила плечом идущую впереди Люсиль.

— Оу, Хани, ты чего? — изумилась она, оглядываясь.

— Да так. Надо спешно поговорить кое с кем. Предупредить, что некрасиво подслушивать, — угрожающе сообщила я, побарабанив пальцами по сумке с записной книгой.

— Ой, да прекрати. Так все делают. Особенно через слуг, — отмахнулась блондинка.

— А я все же проведу разговор. Чтобы больше мои действия не трактовали по-своему, искажая правду.

Я настаиваю, что все вышеупомянутое являлось наветом! Ну, почти все. Насчет пыхтения после тренировок — это из-за усталости и раздражения. Скала требует командной сыгранности и доверия, но Малой меня постоянно задевает, норовит везде пройти первым, подчеркивая, что занятия — это не место, где уступают слабым. Я отвечаю, что проемы крыла для командных тренировок узки и я просто боюсь, что кое-кто излишне габаритный может застрять или придавить товарищей. Поэтому контролирую его проходы с тыла, чтобы в случае чего начать проталкивать.

Остальные над нами посмеиваются, особенно Ходок. Тристан улыбается и качает головой, не вмешиваясь в импровизированное соперничество. А Скала говорит, что во втором туре я могу попасть в одну команду с по-настоящему недружественными лэрами и опыт разного взаимодействия будет не лишним. Он постоянно меня поучает и держится отстраненно. Что бесит еще больше.

Конечно, я после таких забегов устало фыркаю, это нормально. Хорошо что вообще дышу!

А насчет утра… ну подумаешь, разок-другой что-то необычное приснилось.

Всего лишь сон. Игры разума. Словно я опять смотрю в полутьму мужской гардеробной. И вижу рельефное обнаженное тело, блики света по спине, и ниже…

Ох. Я гоню эту картину из своей памяти, не даю ей воли днем, но она хитрым вором прокрадывается ночью и уже во сне, самовольно, смущает меня до горящих от стыда щек. Ужасная ситуация, глубоко порочная к тому же. Как вообще девушка может любоваться чьим-то неназываемым?

- Я тебя удивлю, — пробормотала Пра.

Вот же незадача, постоянно забываю, что как только прижимаю книгу к себе, она начинает слышать то, что ей не предназначалось.