Генерал В. А. Сухомлинов. Военный министр эпохи Великой войны

Правые депутаты и военное ведомство парировали этот довод тем, что новое Положение не закон, а наказ, инструкция, издать которую военный министр имеет полное право, поскольку ВМА всегда и исключительно подчинялась только ему³⁷². В результате горячих дебатов в течение нескольких заседаний обсуждение запросов о ВМА осталось незавершенным. Октябристско-кадетская часть Думы осудила политику военного министра, демонстративно отвергнув три небольших законопроекта, связанные с финансированием нескольких лечебных учреждений академии. Суть демонстрации состояла в том, что законопроекты принимались молча, без прений, отвергался переход к постатейному обсуждению, что означало падение законопроекта. Итогом прений стало подписание указа, на основании которого академия стала подчиняться главному военно-медицинскому инспектору и «поступила под команду высшей инстанции, знающей санитарные требования войск, а в силу этого имеющей возможность направлять образование врачей в интересах войсковых частей и к предстоящей деятельности давать слушателям соответственную подготовку»³⁷³.

Помимо реорганизации Императорской медико-хирургической академии, Сухомлинов выделил в самостоятельное управление ветеринарную часть, прозябавшую до этого в составе медицинского управления в виде небольшого отдела. Император также утвердил предложения министра о введении в штат во всех полках конницы старшего и младшего ветеринарных врачей³⁷⁴.

Одной из крупных мер в общей системе мероприятий по улучшению материального обеспечения военнослужащих явилось повышение их денежного довольствия. Был, в частности, реализован проект 1907 г. об увеличении денежного содержания офицеров. С 1 января 1909 г. улучшалось материальное положение строевых офицеров, были приняты новые правила прохождения службы, ускорявшие продвижение наиболее перспективных из них. Был, наконец, пересмотрен, доработан и принят новый пенсионный устав, не изменявшийся с 1827 г. (то есть на протяжении 85 лет)³⁷⁵. В совокупности эти меры позволили улучшить подбор офицерского состава и в значительной степени омолодить его.

В целях обеспечения армии командным составом была введена новая категория сверхсрочнослужащих 2-го разряда из унтер-офицеров и ефрейторов в количестве 24 тысяч человек. Необходимо отметить, что к 1 октября 1913 г. некомплект офицерского состава в армии был ликвидирован, и даже 335 офицеров состояло сверх штатов³⁷⁶.

Вопрос правильного представления касты офицерства в глазах широкой общественности, и прежде всего интеллигенции, также являлся предметом забот военного министра, и не безосновательно. Стремясь к искоренению «маньчжурского синдрома» – деморализующей памяти о прежних поражениях, – военное руководство искало различные решения для поднятия морального духа в войсках и престижа армейской службы. Примером тому может служить секретное отношение Сухомлинова от 13 мая 1909 г. на имя П.А. Столыпина. В нем военный министр указывал на наметившуюся тенденцию изображения на сцене офицерской жизни и типов офицеров «в весьма непривлекательном виде с исключительным подбором вполне отрицательных характеров, иногда совершенно вымышленных и чрезвычайно утрированных». По его мнению, это вызывало в обществе враждебное отношение к военным и озлобляло самих офицеров, создавая «тяжелую и крайне не отвечающую государственным интересам атмосферу взаимного недоверия, отчужденности и даже вражды». Для исправления создавшегося положения он предлагал «разрешить этот вопрос точным указанием в законе, в каком виде допускается изображение военнослужащих на сцене, дабы нарушителей сего была возможность преследовать судом»³⁷⁷.

Рассматривая вопрос поддержания нравственности в войсках, Думбадзе отмечал преобразования, затронувшие военнотюремную систему. Сущность их заключалась в том, что в тюремных заведениях, подчиненных главному военно-судному управлению, были организованы обязательные работы и приглашены опытные руководители для обучения заключенных различным ремеслам. Время же, проведенное нижними чинами, отбывавшими наказание по приговору военного суда, в общий срок военной службы не засчитывалось. Поэтому после отбытия наказания эти лица должны были продолжать службу, определенную сроком призыва. До этого времени нахождение под стражей во исполнение судебных приговоров не исключалось из срока действительной службы, «и бывали такие случаи, что нижние чины, будучи приняты на службу, через какой-нибудь месяц попадали под суд, шли в дисциплинарные батальоны и всю дальнейшую свою службу проходили, как содержащиеся в этом военно-тюремном учреждении, не принося абсолютно никакой пользы, но, наоборот, являясь лишь бременем для армии и государственного бюджета»³⁷⁸.