Генералиссимус

- Да, да, - закивали японцы, а Чжан Цзин-Хуэ встал и низко поклонился.

Ямада пустился в пространные рассуждения о самурайской чести, которая требует особого подхода к японским солдатам и офицерам, предварительного объявления перемирия. Артеменко оставался непреклонным, повторяя одну фразу: "Только безоговорочная капитуляция!"

Конец всей этой дискуссии положил вошедший в кабинет дежурный офицер, который доложил Ямада:

- Ваше превосходительство! К столице приближается большая группа русских тяжелых самолетов под прикрытием истребителей. Наши самолеты в воздух подняться не могут, аэродром блокирован русскими истребителями.

- Господин парламентер! - повернулся удивленный Ямада к Артеменко. Хочу обратиться к вам как военачальник своих войск и территории, на которой вы находитесь. Что это значит? Надеюсь, вы сможете объяснить?

- Так точно! - невозмутимо ответил Артемепко. - Эти самолеты вызваны мной для обеспечения ведения переговоров. Если я в условленное время не сообщу своему командова нию положительных результатов, то город Чанчунь и его окрестности будут подвергнуты бомбардировке.

Артеменко прекрасно понимал, что ни о какой бомбардировке не может быть и речи, но Ямала уже потерял контроль над собой и заявление русского парламентера воспринял на полном серьезе.

- Господин полковник, - засуетился он, - есть ли еще время предотвратить бомбардировку? Если это в вашей власти, я прошу сделать это!

Артеменко связался с дежурившими на аэродроме своими офицерами и спокойным голосом приказал:

- Немедленно передать сигнал транспортным самолетам на посадку, а бомбардировщикам барражировать над городом до моего сигнала и при отсутствии такового в условленное время выполнять приказ командующего... Конец связи, -громко сказал Артеменко.

Ямала быстро встал из-за стола, отстегнул свой самурайский меч и протянул его советскому парламентеру. Зазвенели холодным оружием его подчиненные.

- Холодное оружие можете оставить при себе, - сказал Артеменко. Прошу к столу. Вместо клинков возьмите в руки ручки, господа!

Позвонил Герой Советского Союза гвардии майор Авра-менко и доложил, что все его десантники благополучно приземлились, сняли аэродромную охрану и приступили к разоружению японских войск. В кабинете стояла полная тишина. Ямала и Чжан Цзин-Хуэ подписывали акт о полной безоговорочной капитуляции.

Вечером над зданием штаба Квантунской армии вместо белого с красным кругом японского флага поднялось алое полотнище.

Через трое суток десант высадился в Дальнем и Порт-Артуре, где тоже все прошло по отработанному сценарию: тысячи японских солдат и офицеров сдавались в плен небольшим группам советских десантников. Генералы, забыв священный самурайский долг, сдавали холодное оружие, получали его обратно и дисциплинированно рассаживались в транспортном самолете, уносившем их в далекий сибирский плен...

Несколько слов о десантниках в Мукдене.

Автоматчики авиадесантного отряда свалились на японцев как снег на голову. Японцы не ждали появления советских войск, на письменных столах в служебном помещении аэродрома были разложены бумаги, стояли бутылки с пивом.

В тот же день, когда наши части овладели городом Мукденом, представители фронта сразу же направились в японский лагерь для военнопленных англичан и американцев. Это была трогательная встреча. Во дворе выстроились пленные. Когда наши офицеры вошли во внутренний двор лагеря, строй моментально сломался, люди бросились навстречу советским офицерам, кричали на разных языках слова приветствия.

Представитель советского командования генерал Притула поднялся на импровизированную трибуну и стал говорить:

- Сегодня утром нашими частями занят город Мукден. Я уполномочен сообщить вам, что с этого часа все американские, английские и другие союзные военнопленные, находящиеся в этом лагере, свободны.

Трудно передать бурный восторг, который охватил освобожденных. Вверх летели пилотки, носовые платки, люди целовались и плакали от счастья. Слово "свобода" повторялось на все лады. Сотни англичан и американцев неистово кричали его на русском языке: "Свобода, свобода, свобода!"

- От имени советского командования, - продолжал генерал Притула, поздравляю вас с победой союзных войск над японским империализмом!

И опять разразилась буря восторгов. Советских офицеров качали с гиком и шутками.

- О, русский молодец, - раздавались возгласы, - русские очень сильны. Мы друг вам!

Стихийно возник митинг. На крыльцо взбегает американец Александр Байби. Он горячо говорит по-английски:

- Нам русские войска принесли свободу! Три с половиной года мы томились в японской тюрьме. Тысячи нас умирали от голода и пыток. За все время только четырем удалось бежать из этого лагеря, но и они были схвачены японцами и заморены до смерти. Нет слов, чтобы рассказать здесь об издевательствах японских властей над нами. Наши русские боевые друзья, к вам обращаюсь я, простой американский солдат, со словами горячей благодарности и любви. Никто из нас не забудет этого дня. На всю жизнь мы ваши самые верные друзья, и эту дружбу с Россией мы завешаем своим детям.