Генералиссимус Суворов

– Я и в холодной окачусь! - ответил Суворов, накидывая плащ. - Ну, чего ж ты стоишь? Ступай! - сказал он Прошке. - Да полотенце не забудь!

Прошка исчез за дверью.

– Ведь эдак, упаси господи, простудишься, сляжешь! Ведь не лето же, а декабрь на дворе. Через неделю рождество!-говорил отец.

– Ничего не будет-не впервой!-улыбнулся Суворов, выходя из горницы.

Василий Иванович от досады только хлопнул себя руками по халату.

"Опять за свое! Строптив, точно покойная Авдотьюшка!"-огорченно подумал он.

…Отец и сын завтракали. Был филипповский пост. На столе стояло одно постное: жареная рыба, моченые грибы, кислая капуста, соленые огурцы и любимое блюдо Александра Васильевича - тертая редька.

После того как Прошка окатил молодого барина холодной водой, он ел с аппетитом. Суворов выпил большую чарку водки и теперь закусывал, рассказывая отцу о военных делах, о том, как он дважды делал поиск на Туртукай и оба раза побил турок.

– А кроме тебя кто-либо ходил еще за Дунай? - спросил отец.

– Как же, ходили. Полковник Репнин. На Марутянский лагерь делал поиск. Потерял две пушки и сам с тремя штаб-офицерами попался в плен. Герой! усмехнулся Суворов.

– Чьей он дивизии?:

– Да все нашей, второй, этого дурака Ивашки Салтыкова, - отрезал Суворов.

– Отец его, Петр Семенович, тоже не бог весть какого ума, хоть и фельдмаршал. Добрый человек, это верно. И хозяин рачительный - погляди, как он в своем подмосковном Марфине управляется. Богат! - по-своему оценивал людей Василий Иванович. - А кто еще из генералов там?

– Именитый прусский тактик Каменский, - язвительно процедил Суворов.

– Каменские - тоже хозяева неплохие! Правда, у них вотчина в Орловской губернии. Там земли жирные, не чета нашим володимирским. Мне бы их село! У Каменских в одном Сабурове три тысячи душ, вот! - с завистью сказал старик.

Но ни чужие поместья, ни богатства не трогали Александра Васильевича.

– Что ж, Сашенька,-сказал, немного помолчав, отец,-наслужился, слава те господи! Начальники тобой довольны, императрица отличила - дала второй класс Георгия. Думаю, что к Новому году получишь генерал-поручика. Теперь пора и на покой! Суворов даже перестал есть.

– Да что вы, папенька! - вспыхнул он.

– А то, что пора и о себе подумать, не все ж о благе отечества! ответил Василий Иванович. - Здоровья ты слабого, и отставку тебе матушка даст.

Суворов швырнул вилку, выскочил из-за стола и забегал по комнате. Потом ткнулся на стул у топившейся печки. Сидел, смотрел на весело, с треском горевшие дрова.

Он был зол. И как не злиться? Всю жизнь, с самого детства, вечный спор с отцом из-за военной службы. У отца не было никакой склонности к военной службе, он не любил ее, тяготился ею и никак не понимал, не, мог поверить в то, что сын - прирожденный полководец. Василий Иванович медленно ел жареного окуня и думал:

"Весь в мать. Та, царство ей небесное, бывало рассердится - вот так же: фырк-фырк, и вон из-за стола. Упрямец был, упрямцем и остался. Это он по их роду, по Мануковым пошел. У Суворовых таких строптивых

нет!"

– Ну, коли так уж хочется, служи! - сказал Василий Иванович, вытирая рот уголком скатерти. - Только хоть раз послушай отца. Я стар, скоро умру. Подумай, на кого я оставлю все это, что нажил,- обвел он кругом рукой.Сестры замужем, отрезанный ломоть. Один ты.

Александр Васильевич молчал, искоса, через плечо, поглядывая на отца. Видимо, хотел что-то сказать, но сдерживался. Он и сам не раз уж подумывал о женитьбе, да заняться этим все как-то, было недосуг. Но теперь отец завел разговор некстати: связал женитьбу с отставкой, и Суворов взбеленился.

"Не мытьем, так катаньем хочет! Женитьбой привязать к поместьям? Нет, юбкой меня не отобьешь от намеченной цели!"-думал он.

А отец продолжал:

– Тебе сорок три года, а я уже в двадцать пять был женат. Женись, Сашенька, послушай старика. Подумай: ты один у меня, да и то приезжаешь домой раз в три года. Чужие люди мне глаза закроют. Живу одинешенек, как бирюк!

Суворову стало жаль отца. Последние его доводы были убедительны и справедливы.

"Действительно, на старости лет - живет один. Бедный! Что ж, может, и вправду жениться? Жена останется здесь, с отцом. У старика будут внуки. Женитьба рук не свяжет. Александра Суворова на эту удочку не поймаешь!"

– Подумай, Сашенька, ведь с тобой прекратится наш род, - говорил отец.

Суворов быстро встал со стула.

– Батюшка, жениться - я готов!

– Вот этак давно бы! - радостно сказал отец, обнимая его.-А я и невесту тебе присмотрел. Немного бедновата - рухляди тысчонок на пять, может, за ней и дадут, - да зато хорошего, знатного роду. И сама - ражая, высокая, личмянистая, крепкая…

"Крепка и тюрьма, да черт ли в ней!"- подумал Суворов, но сказал другое:

– Кто ж она такая?

– Княжна Варвара Ивановна Прозоровская,-ответил отец.

II

Белолица, круглолица

Красная девица.

Во твоем лице румянец

Завсегда играет,

Молодому, холостому

Назoлу давает.

Песня